Идея богочеловечества в русской философии. Смысл понятия богочеловечества, которы вкладывают русские философы. Идея богочеловечества как политическая утопия Идея богочеловеческая единения человека с богом

"Философия свободы есть философия богочеловечества", - вот идея Бердяева. В ней "трансцендентный прорыв из необходимости естества в свободу божественной жизни". Идея богочеловечества, характерная для русской философской мысли, восходит к христианскому учению о единстве божественной и человеческой природы Иисуса Христа. У В. Соловьева она выразилась в "видении целостности, всеединства мира, божественного космоса, в котором нет отделения частей от целого, нет вражды и раздора, нет ничего отвлеченного и самоутверждающегося". В "Чтениях о Богочеловечестве" он отмечает, что христианство есть не только вера в Бога, но и вера в человека, в возможность раскрытия божественного в человеке. Для Бердяева эта идея неразрывно связана с творчеством, в котором человек усыновляет себя Богу. Он пишет: "Тема о творчестве была для меня вставлена в основную христианскую тему о Богочеловечестве, она оправдана богочеловеческим характером христианства. ...Идея Бога есть величайшая человеческая идея. Идея человека есть величайшая Божья идея. Человек ждет рождения в нем Бога. Бог ждет рождения в нем человека. ...Необычайно дерзновенна мысль, что Бог нуждается в человеке, в ответе человека, в творчестве человека. Но без этого дерзновения откровение Богочеловечества лишается смысла". С явлением Богочеловека Христа "прекращается самодержавие Бога, ибо сыновний Богу человек призывается к непосредственному участию в божественной жизни. Управление мира становится богочеловеческим". Таким образом, мировой процесс у Бердяева становится не возвращением к изначальной полноте, а творческим приращение к ней, "восьмым днем творения".

"Преображение и обожествление" возможны только путем достижения свободы, "проникнутой любовью к Богу". Бердяев считает, что "они не могут быть достигнуты принудительно; они предполагают свободную любовь человека к Богу. Поэтому христианство является религией свободы". По его мнению, вера в Бога есть не почитание церковных канонов, а стремление к Божьему царству, мысль о том, что следуя заветам Христа, "с Христом в сердце" можно достичь духовной свободы. Для достижения Царства Божьего, по мнению писателя, необходимо творчество. "Новое, завершающее откровение будет откровением творчества человека. Это и будет чаемая эпоха Духа". Именно в ней "реализуется христианство как религия Богочеловечества", так как "совершенное соединение человечества с Божеством может явиться лишь как результат проникновения Св. Духа в путь истории и культуры".

Для Бердяева важна "проблема индивидуальной судьбы в вечности". "Растворение личности, неповторимой индивидуальности в безликой божественности... противоположно христианской идее". "Тайна христианства есть тайна Богочеловечности, тайна встречи двух природ, соединяющихся, но не смешивающихся. Человек не исчезает... но наследует свою человечность в вечной жизни".

"Лишь путь Богочеловечества и Богочеловека ведет к утверждению человеческой личности и свободы", - пишет Бердяев. Человечество, оторванное от Бога, отвергшее Христа, перерождается в бесчеловечное (пример этого в "Бесах" Достоевского, в его "легенде о Великом Инквизиторе").

Христианство Бердяева антропологично, оно основано на идее богоподобия человека и очеловечивании Бога. Если это так, то человек призван к соучастию в Божественном творчестве и, следовательно, история становится продолжением миротворения. Причем "конец истории и путь к концу - не исключительно божественный, а богочеловеческий , и в богочеловечности таится возможность осмыслить божественный план истории, не погасив индивидуальной свободы человека".

Кузнецов Ю.В. Идея Богочеловечества и её историософский смысл

Идея Богочеловечества и её историософский смысл

Ю.В. Кузнецов

Гуманитарный факультет МГТУ, кафедра социальной работы и теологии

Аннотация. Автор на основе историко-философского анализа определяет религиозно-философскую интерпретацию Богочеловечества; анализирует содержание ортодоксальных догматов Боговоплощения, искупления и воскресения и показывает историософский смысл идеи Богочеловечества.

Abstract. The author basing historical and philosophical analysis has determined the religious and philosophical interpretation of Godmanhood. Historiosophical sense of Godmanhood ideas has been shown using contents of orthodox tenets of the Incarnation, redemption and resurrection.

Ключевые слова: христианство, Богочеловечество, Боговоплощения, искупления, воскресения, русская религиозная философия, историософия

Key words: Christianity, Godmanhood (divine-human nature), the Incarnation, redemption, resurrection, Russian religious philosophy, historiosophy

1. Введение

Заслуживает внимания распространенная точка зрения, что христианство хотя и остается религией, но вместе с тем исчерпывает религию как исторический феномен, то есть, фактически, оказывается последней религией из всех возможных. Самую основательную аргументацию представлений о христианстве как о последней религии можно обнаружить у Г.В.Ф. Г егеля, причем не только в его лекциях о философии религии. Христианство приносит с собой идею свободы, а "...свобода есть подлинная сущность духа, и... его действительность. Целые части света, Африка и Восток, не имели этой идеи и не имеют ее до сих пор; греки и римляне, Платон и Аристотель, а также стоики тоже не имели ее. Эта идея пришла в мир благодаря христианству, согласно которому индивидуум как таковой имеет бесконечную ценность, поскольку он является предметом и целью любви бога и тем самым предназначен к тому, чтобы установить к богу как к духу свое абсолютное отношение, дать этому духу поселиться в себе, другими словами, что человек в себе предназначен для высшей свободы" (Гегель, 1977).

Но в той мере, в какой христианство является самой близкой к человеку и его нуждам религией, в той же мере оно содержит в себе и сверхчеловеческое начало, которое фактически и выводит христианство за рамки исторического господства религиозного сознания. Тем самым, сущность христианства в человеческой трансценденции к Богу, в движении человека за пределы своих возможностей, в преодолении изначально данного, в идеи Богочеловека. Христианство открывает человеку путь к новой вечности, неведомой прежним религиям. Оно не только раскрывает перед человеком божественный замысел о судьбе всего творения, но и указывает на особую творческую задачу человека в реализации этого замысла. В прежних религиозных формах деятельность человека была направлена на воспроизводство в обрядах и мистериях определенных архетипов, символизировавших вечность. В христианстве, в религии Богочеловека, человеческое творчество выходит за рамки онтологического воспроизводства и обретает исторический характер. Человек не только воссоздает символизирующие вечность вещи и события, но и принимает самое действенное участие в божественном созидании новой жизни.

Поэтому вполне правомерно говорить о христианстве как о религии Богочеловечества.

2. Богочеловечество в религиозно-философской интерпретации

В той мере, в какой христианство обращено к человеку, понятие Богочеловечества находит свое первоначальное воплощение в представлениях об избранном народе, а затем в учении о Церкви, которая символически соответствует избранному народу, но оставляет в прошлом этнические и расовые привилегии. Но это лишь первоначальное значение этого понятия, исторически первая проекция Богочеловечества. В конечном счете, последнее правомерно определять как новое качество всего творения в целом, и Церковь являет собой эмбриональное состояние нового человечества, преобразующего и себя и весь мир в некое новое, еще неведомое состояние. Впрочем, термин "Богочеловечество" говорит о том, что этим новым состоянием является "Богочеловечность", определяемая, в большей мере, негативно, а не позитивно. Соединение божественного и человеческого отрицает их разделенность и обособленность, и поэтому правомерно выступает как цель и человеческой и божественной истории. Движение к состоянию Богочеловечности - это процесс преодоления

отчужденности человека от Бога и Бога от человека, процесс преодоления внутренней и внешней неродственности человека и божественного творения.

Таким образом, понятие "Богочеловечество" имеет, скорее, не только ортодоксальнодогматическую, но и религиозно-философскую интерпретацию. Наиболее полно она раскрыта в философии Вл. Соловьева (1994) и его последователей, двигавшихся в русле софиологии.

3. Догматы Боговоплощения, искупления и воскресения в сущности Богочеловечества

Помимо религиозно-философской интерпретации понятия "Богочеловечество", вполне возможно и его истолкование через содержание догматов Боговоплощения, искупления и воскресения. Возможно также обращение к мифологемам творения, грехопадения и спасения, которые хотя и не являются специфически христианскими представлениями, но играют в христианстве весьма важную роль. В христианстве догматы Боговоплощения, искупления, воскресения раскрываются через конкретные исторические события, через рождество, смерть, воскресение и вознесение Иисуса Христа. Каждое из данных евангельских событий не ограничивается своим буквальным смыслом, но рассматривается как начало сущностных онтологических изменений во всем творении.

Христианство начинается с Боговоплощения, и это событие открывает новую эру космической истории. Если Бог предшествующих христианству религий - это Бог, трансцендентный творению, то в христианстве он, сохраняя в полной мере свою трансцендентность, парадоксальным образом оказывается "не далеко от каждого из нас, ибо мы Им живем и движемся, и существуем" (Деяния, 17, 27-28). Однако, эта имманентность не является возвращением к языческому пантеизму, к тождеству Бога и природы, но предвещает достижение нового, преображенного состояния мироздания. Если в пантеизме обожествляется природа как данность, то в христианстве ставится задача обожествления природы через отрицание ее непосредственной данности, через ее возвышение до божественного. Бог стал человеком, чтобы человек мог стать Богом. Событие Боговоплощения, происшедшее в конкретном историческом и географическом месте, не завершается рождением Христа, но продолжается как процесс рождения Бога в душе каждого уверовавшего человека. Как убежден Мейстер Экхарт (1991), ни к чему так не стремится Бог, как вновь и вновь рождаться в человеческом сердце. Рождение Бога в человеке мыслится не только как второе, "духовное рождение" человека, но и как подлинное возрождение самого Бога. Боговоплощение является одновременно и "очеловечиванием" Бога и обожествлением человека. Однако, эти очеловечивание и обожествление мыслятся не как однократно свершившиеся события, а как процесс взаимного сближения. Евангельский рассказ о жизни Иисуса из Назарета следует воспринимать как рассказ не о человеке, а о Боге, ни в коей мере не утрачивающим своего божественного всемогущества и всеведения, но, тем не менее, не уклоняющимся от своего крестного пути. Христианство - религия страдающего Бога, и именно страдание оказывается той точкой, с которой начинается сближение божественного и человеческого.

Но означает ли этот общеизвестный факт, что страдание так и должно остаться единственной точкой такого сближения? Богочеловечность предполагает восстановление творения во всей его полноте, однако в непосредственной данности творения существуют такие компоненты, которые не сотворены Богом и поэтому подлежат уничтожению. Это, прежде всего, грех и смерть. Догмат искупления учит об освобождении всего сотворенного от греха и смерти. Однако, такое освобождение также является не однократным событием, свершившимся раз и навсегда, но процессом, предполагающим, что вслед за Богочеловеком от греха и смерти избавится и Богочеловечество. Характерно, что в христианском богословии вопрос о связи грехопадения и Боговоплощения оказывается весьма сложным и требующим особого диалектического искусства для своего разрешения. Так, например, и Максим Исповедник на Востоке (Епифанович, 1996), и Иоанн Дунс Скот на Западе (Дунс Скот, 2002) утверждают, что Боговоплощение входило в замысел Создателя с самого начала творения, тогда как о грехопадении этого сказать нельзя. Поэтому искупление нельзя рассматривать как главную цель Боговоплощения, и освобождение от греха не исчерпывает всех возможностей Богочеловечества.

Хотя обратное утверждение широко распространено, тем не менее, неизбежно вытекающие из него следствия дают картину, имеющую очень мало общего с духом христианства. Получается, что сначала Бог возложил на Адама обязанность исполнять заповеди, которые для него, в силу его духовной неразвитости, были заведомо неисполнимы. Затем, пытаясь исправить сложившееся положение, Бог послал своего единственного и невиновного Сына, а тот принес себя в жертву за преступление, которого не совершал. Милосердный Бог принял эту жертву и удовлетворенный страданиями Богочеловека простил виновное человечество. Бог-Сын, вопреки самым исходным христианским представлениям, оказывается объектом такой юридической мистерии, тогда как совершенно ясно, что необходимо признать, что Бог-Сын как абсолютная творческая причина является "виновником" или зачинателем всего. Именно он и создал человека, впоследствии согрешившего, но, несмотря на его грех, продолжал и продолжает любить свое создание. Более того, понятие жертвы имеет содержание, едва ли выразимое в юридических категориях долга и платы. Истинная жертва - это самоограничение Бога,

Кузнецов Ю.В. Идея Богочеловечества и её историософский смысл

отказывающегося от своего безграничного всемогущества. Но для того, чтобы победить грех и смерть, Богочеловек должен был пойти на такое самоограничение, так как в его безграничном всемогуществе любые границы немыслимы, в том числе и те, что образованы грехопадением.

Следует подчеркнуть, что сама мысль о смерти Бога, бессмертного по своей природе, противоречит нравственному чувству и всем законам логики. Но и Боговоплощение противоречит законам логики, поэтому в христианстве смерть Бога не является единственным противоречием. Евангелия описывают смерть Бога как событие, сопровождающееся природными катаклизмами: "Земля потряслась; и камни расселись; и многие тела усопших святых воскресли" (Евангелие от Матфея, 27, 52); "и сделалась тьма по всей земле до часа девятого: и померкло Солнце" (Евангелие от Луки, 23, 44-45). С. Булгаков утверждает, что смерть Иисуса Христа была самой страшной смертью во всей истории, смертью как таковой (Булгаков, 1991). Но переживание всей глубины ужаса перед смертью Бога парадоксальным образом освобождает христианина от страха перед неизбежностью своей личной физической смерти: "Смысл Христа не заключается ли в Гефсимании и кресте? Т. е. что Он - Собою дал образ человеческого страдания, как бы сказав или указав, или промолчав: - Чадца Мои, - избавить я вас не могу (все-таки не могу! о, как это ужасно): но вот, взглядывая на Меня, вспоминая Меня здесь, вы несколько будете утешаться, облегчаться, вам будет легче - что и Я страдал. Если так: и он пришел утешить в страдании, которого обойти невозможно, победить невозможно, и прежде всего в этом ужасном страдании смерти и ее приближениях... Тогда все объясняется. Тогда Осанна..." (Розанов, 2003).

Искупление имеет явно выраженное историософское значение, так как оно распространяется не только на живых, но и на умерших. Всемогущество Бога не ограничивается временем, и Бог может изменить как будущее, так и прошлое. Вместе с тем, искупление не отменяет самого события грехопадения, хотя и изменяет онтологический статус умерших и грешников. Искупление в христианстве - это универсальное искупление, изменяющее всю историю творения от грехопадения до конца времен. Отцы Церкви именно так понимали догмат искупления: "Невинный и безгрешный Он заплатил за людей весь долг словно Сам был виновен, возвратив их к благодати Царствия и отдав Себя Самого в выкуп и искупление за нас" (Максим Исповедник, 1993); "Единородный Бог, изведший через Себя все к бытию, одно из того, что от Него произошло, т.е. человеческое естество, впавшее в грех и через то подвергшееся истлению смерти, опять через Себя же привлек к бессмертной жизни через человека, в котором вселился, восприяв на Себя целую человеческую природу... Истощается Божество, чтобы могло быть воспринято человеческим естеством; обновляется же человеческое естество, соделываясь божественным через соединение с Божеством" (Нисский, 2009).

Искупление, таким образом, есть совместное "соделывание" человека и Бога, и именно такое понимание начинает играть главную роль в историософских построениях русской религиозной философии Х1Х-ХХ столетий.

И Боговоплощение и искупление представляют собой одновременно и событие и процесс. В этом смысле христианство является религией, открывающей перед человеком историческое измерение его существования. Но это не история в современном ее понимании, это, прежде всего, история освобождения человечества, а затем и всего творения, от последствий грехопадения и от власти смерти. Этот процесс обращен и в будущее, к концу времен, и в прошлое. Существующая в христианстве практика молитв о мертвых свидетельствует, что христиане хранят надежду на изменение окончательной участи умерших грешников и связывают это изменение с эсхатологической перспективой всеобщего воскресения.

Как событие и как процесс воспринимается содержание и третьего догмата, догмата воскресения. Представления об умирающих и воскресающих богах были свойственны и дохристианским религиозным формам. Адонис и Осирис - это боги, которые умирают и воскресают, однако, и их смерть и их воскресении лишены человеческого измерения. В христианстве же смерть становится моментом отрицания, переживаемого как нечто существенное. Смерть оказывается "смертью души, которая может тем самым найти себя как негативное в себе и для себя, исключающее всякое счастье, абсолютно несчастное" (Валь, 2006). Страдание рассматривается в христианстве как испытание человеческой субъективности, как ее обогащение. Смерть выступает как образ негативности разума, то есть, как образ положительной негативности, так как в христианстве рождается и такое понимание смерти (как уничтожения), в рамках которого смерть является негативностью лишь по отношению к негативному, смерть уничтожает лишь то, что само по себе ничтожно. В рамках такого понимания смерть выступает как примирение человека с абсолютом, т.к. отрицая негативное она, тем самым, утверждает абсолютное. Страдание и сопутствующее ему несчастное сознание ведут к сознанию счастья. Не имея чувства возможной утраты жизни, трагического ощущения ее конечности, мы не могли бы осознавать ее ценность и переживать ее глубину. Трагичность смерти дает нам возможность наслаждаться жизнью.

И в этом своем значении смерть и воскресение также оказываются не только событиями, описанными в Евангелиях, но и процессами, преобразующими человеческую природу. Смерть и

Вестник МГТУ, том 14, №1, 2011 г.

воскресение становятся неразрывными категориями, теряющими друг без друга свое истинное значение. Смерть и воскресение также предстают как точки взаимопроникновения божественного и человеческого. Но самое главное в том, что воскресение представляет собой ключевое событие всемирной истории, знаменующее собой качественно новый онтологический процесс, начавшийся в творении. Характерно, что свидетельством воскресения является пустота гробницы. Воскресение соединяет дух и тело и упраздняет противоположность мертвого и живого, делает ее относительной.

Если Боговоплощение преображает мир, приближает его к божественной реальности, если искупление очищает мир от греха и смерти, то воскресение дает нам зримый образ нового состояния Богочеловечности. Это образ восстановления утраченной связи человека с Богом, но, что самое главное, этот образ не символизирует собой возвращение к изначальному райскому состоянию. В христианстве подчеркивается, что воскресение создает новый дух и новую плоть. В этом смысле именно воскресение, рассматриваемое не как однократно свершившееся событие, а исторически, как процесс, знаменует собой начавшийся Боговоплощением процесс созидания качественно нового состояния мироздания. Боговоплощение соответствует усыновлению человека Богом, воскресение - началу усыновления всего человечества.

4. Заключение

Историософский смысл Богочеловечества мыслится в христианстве и в русской религиознофилософской традиции как основное содержание и главная цель исторического процесса воссоединения человека с Богом. Этот процесс не должен противопоставляться жизни отдельного христианина, отдельного индивида вообще. Искупительная смерть Христа представляет собой максимальное приближение божественной реальности к человеческой жизни. Соединившись с человеком в той точке человеческой жизни, которая онтологически резервируется смертью, Бог тем самым приблизил к себе все человечество, так как смерть как ничто другое уравнивает все человечество. Это та общая точка, которая неизбежно присутствует в человеческом существовании, и если она стала причастна божественной реальности, то и все люди, независимо от их индивидуальных особенностей, радикальным образом приблизились к Богу. Но смысл события Боговоплощения остался бы непонятен без догмата воскресения, так как необходимо не только устранить противоположность между жизнью и смертью, но и выйти за ее пределы. Воскресение создает подлинно новую реальность, так как до Христа никто никогда не воскресал окончательно, никто не разрывал бесконечную цепь рождений и смертей. Воскресение открывает человеку возможность теозиса, то есть, обожения. Сущность Боговоплощения в том, что Бог стал человеком, но предназначение этого события заключается уже в том, чтобы человек смог стать Богом. Если в Боговоплощении Бог становится человеком, то в воскресении человек Иисус из Назарета становится Богом. Вместе с Христом человеческая реальность неразрывно связывается и переплетается с реальностью божественной. Перспектива теозиса открывается перед всем человечеством, так как после воскресения в мироздании возникает качественно новая реальность, в которой начинают преодолеваться противоположности между материей и духом, временем и вечностью, универсальным и индивидуальным, творением и Творцом. Наступает эпоха "божественной работы", где на первый план выходит теургия, "искусство, творящее иной мир, иное бытие, иную жизнь, красоту как сущее. Теургия преодолевает трагедию творчества, направляет творческую энергию на жизнь новую... Теургия есть действие человека совместно с Богом, - богодейство, богочеловеческое творчество" (Бердяев, 1916).

Литература

Бердяев Н.А. Смысл творчества. Опыт оправдания человека. М., Г.А. Леман и С.И. Сахаров, с.101, 1916. Булгаков С. Православие: Очерки учения православной Церкви. М., Терра, 416 с., 1991.

Валь Ж. Несчастное сознание в философии Гегеля. СПб., Владимир Даль, с.116, 2006.

Гегель Г.В.Ф. Философия Духа. Энциклопедия философских наук. В 3 т. М., Мысль, т.3, с.324, 1977. Дунс Скот. О Первоначале. В кн.: Антология средневековой мысли (Теология и философия европейского Средневековья). В 2 т. Подред. С.С. Неретиной. СПб., РХГИ, т.2, с.298-301, 2002.

Епифанович С.Л. Преподобный Максим Исповедник и византийское богословие. М., "Мартис", 220 с., 1996. Максим Исповедник. Мистагогия. Творения преподобного Максима Исповедника: Богословские и аскетические трактаты. Кн. 1. М., "Мартис", с.154-184, 1993.

Мейстер Экхарт. Духовные проповеди и рассуждения. М., Изд-во политическая литература, с.257, 1991. Нисский Г. Против Евномия. Кн.У. В кн.: Антология восточно-христианской богословской мысли. Ортодоксия и гетеродоксия. В 2 т. Под науч. ред. Г.И. Беневича и Д.С. Бирюкова. СПб., "Никея"-РХГА, т.1, с.323-330, 2009.

Розанов В.В. Опавшие листья. Короб второй. М., АСТ, с.218, 2003.

Соловьев Вл. Чтения о богочеловечестве. СПб., "Макет", 414 с., 1994.

Богочеловечество по учению школы Владимира Соловьева

По мысли Соловьева, Богочеловечество Господа Иисуса есть восстановление первоначального, некогда бывшего Богочеловечества в мире. «Вообще человек,- пишет Соловьев,- есть некоторое соединение Божества с материальною природою, что предполагает в человеке три составных элемента: божественный, материальный и связующий оба, собственно человеческий»… «Таким образом, понятие духовного человека предполагает одну Богочеловеческую личность, совмещающую в себе два естества и обладающую двумя волями»… Как видим, Соловьев прилагает догмат Богочеловечества Сына Божия ко всему человечеству. При этом он сам пытается смело утверждать, что подчеркнутое определение, - выражаемся его словами: - «безусловно тождественно с догматическими определениями Вселенских Соборов V-VII веков» («Чтения о богочеловечестве». чт. 11 и 12). Сам по себе мир, по Соловьеву, имеет Божественное происхождение, он есть проявление, обнаружение, воплощение Божественного начала - «мировой души». Мировая душа, Божия материя, вечное тело Божие, матерь мира, вечная душа мира, коренная стихия бытия, центр и основа всей тварной жизни, идеальное человечество, получает у Соловьева имя «Софии». Мировая душа, благодаря своему самоутверждению, отпала от Бога. Это отпадение повлекло за собой весь дальнейший распад мира. дробление его на самоутверждающиеся, эгоистически направленные в своих стремлениях единицы. Зло в мире заключается в стремлении к этому обособлению. Таким образом, зло имеет формальный характер, оно есть движение от Бога, в сторону от Бога. Поэтому добро состоит в обратном движении к Богу, в отказе от своей обособленности, от своего самоутверждения вне Бога… Так как высшим, сознательным проявлением мировой души является человечество, то обратное воссоединение Бога с миром, с мировой душой должно совершиться в человечестве. Оно совершается чрез вочеловечение, воплощение Божие, чрез Богочеловечество Господа Иисуса Христа. Божественное начало, Логос, со своей стороны само стремится к соединению с мировой душой. Так происходит соединение двух начал, Божественного и человеческого. при чем «первое представляет собою элемент действующий, определяющий, образующий или оплодотворяющий, а мировая душа является пассивною, которая воспринимает идеальное начало и воспринятому сообщает материю для его развития, оболочку для его полного обнаружения» («Чтения о богочеловечестве». чт. 10). Бог воплотился, Логос соединился с Софией. Этим открыт путь к богочеловечеству вселенскому.

С ложным пониманием богочеловечества у Соловьева непосредственно связано свое особое понимание Церкви. Человечество, воссоединенное со своим божественным началом чрез посредство Иисуса Христа, есть Церковь, «тело Божественного Логоса» («Чтения о богочеловечестве». Чт. 11 и 12). Христос - «глава человечества», человечество - «тело Его», Церковь - «всечеловечество». «Это тело Христово,- продолжает Соловьев,- являющееся сперва как малый зачаток в виде немногочисленной общины первых христиан, мало-помалу растет и развивается, чтобы в конце времени обнять собою все человечество и всю природу и в одном вселенском богочеловеческом организме». Церковь - все человечество, «вселенское тело», «земное же существование Церкви» есть ее видимое проявление, ее обнаружение, «соответствующее телу Христа во время Его земной жизни (до воскресения)» («Чтения о богочеловечестве». Чт. 11 и 12).

«Если осенение человеческой Матери (с большой буквы) действующею силою Божества произвело вочеловечение Божества, то оплодотворение матери (Церкви) действующим началом человеческим должно произвести свободное обожествление человечества». Эта формулировка, в одном и том же виде находится и в «Чтениях о Богочеловечестве» и в «Духовных основах жизни» («Чтения о богочеловечестве». чт. 11 и 12). Что значит это выражение: «оплодотворение Церкви действующим началом человеческим», долженствующее «произвести свободное обожествление человечества»? Что значит эта формула, странная по самому своему построению? Послушаем выяснение самого Соловьева.

В воплощении Сына Божия, говорит Соловьев, «искомое было дано, идеал стал фактом, событием, действующее божественное начало стало материальным, Слово плоть бысть, эта новая плоть есть божественная субстанция Церкви». Теперь, после воплощения Сына Божия, «само божественное, как уже воплощенное, становится неподвижною основою, стихией жизни для человечества: искомым же является человечество, отвечающее этому божественному, т. е. способное от себя соединиться с ним, усвоить его». «Как искомое, это идеальное человечество является действующим началом истории, началом движения, прогресса». «Действующим и образующим началом является разум человеческий, и результатом является человеко-бог, т. е. человек, воспринявший божество, а так как воспринять божество человек может только в своей безусловной целости, то есть в совокупности со всем, то человек-бог необходимо есть коллективный и универсальный, т. е. всечеловечество или Вселенская Церковь» («Чтения о богочеловечестве». чт. 11 и 12; «Дух. осн. жизни». ч. II. гл. 2).

Одним из средств к достижению человечеством этой своей цели, по взгляду Соловьева, является христианское государство, «свободная демократия», способствующая своей «принудительной организацией» «пересозданию этой нашей человеческой и мирской действительности по образу и подобию христианской истины, воплощению Богочеловечества»…

Мы не можем пройти мимо тех отрицательных выводов из представленного учения Соловьева о богочеловечестве. которые непосредственно задевают практическую сторону Христианства. Главнейшие из этих выводов -- 1) распыление понятия Церкви, 2) примиренчество со злом и 3) умаление идеи личного спасения человека.

1) Распыление понятия Церкви. Если Церковь - весь мир, все человечество, то Православная ‘Церковь становится просто организованной группой или обществом, служащим орудием этой мировой Церкви. Тогда историческое назначение Православной Церкви оканчивается. Оно состояло в консервативном сохранении чистой истины; но это ее служение всечеловечеству было односторонне, эта роль - пассивная. На смену выступает активное начало, воплощающееся, может быть, частично в других исповеданиях, а главное - в свободном творчестве сил, принадлежащих уже к «Церкви-всечеловечеству». Очевидно, эти силы - лица и общества - могут не принадлежать вообще ни к какой «исторической» Церкви. По мере активизации таких свободных сил - науки, философии, искусства, государства,- не естественно ли ожидать ликвидации этой обособляющейся от мира исторической Церкви?

2) Примиренчество со злом. Хотя Соловьев признает, что мир во зле лежит, но, если Церковь обнимает «все», то обнимает в себе и само зло, находящееся в человечестве и в мире. Очевидно, и враги Христианства, и сам антихрист, раз они в мире, они тоже в Церкви. А все, что в Церкви, предназначено раньше или позже к обожествлению. И так как зло есть в сущности обратная сторона добра, поворот «от» Бога, вместо обращенности к Богу, то зло не так страшно, его нужно повернуть и обратить в добро. Остается, спросить: А не следует ли его полюбить, чтобы тем успешнее трудиться над его преображением? И хотя сказано в Слове Божием: «Не любите мира и того, что в мире, кто любит мир, в том нет любви Отчей», - и хотя сказано также: «дружба с миром есть вражда против Бога»: не лучше ли будет соединить «веру в Бога» с «любовию к миру»? Есть ли тогда в мире место для «воинствующей Церкви»? Не лучше ли снять всякую преграду между ею и миром, бросить оружие и начать братание, в надежде, что мир повернется в сторону добра?

3) Умаление идеи личного спасения человека. Человек, по Соловьеву, достигает спасения в Христе не индивидуально, а вместе со всем миром, его личная судьба зависит от судьбы всего человечества и мира. Поэтому, как пишет Соловьев, «молись Богу с верой, делай добро людям с любовию и побеждай свою природу с надеждой будущего воскресения. Тем исчерпывается наше отношение к благодати внутри нас». Но «не в нашей власти соединить себя всецело с Божеством, спасти вселенную и переродить природу мира. Поэтому, внушает Соловьев, «религия и не говорит никому из нас лично: сливайся с Божеством, спасай человечество, возрождай вселенную» («Дух. осн. жизни». Ч. I, гл. 3). Итак, выходит: ни себе, ни другим, ни себя спасай, ни человечество… Вот какое унылое положение выпадает по этому взгляду на долю личности, на долю индивидуального человека в искании Царствия Божия.

И стороне остаются слова Христовы: «Возьми крест твой и иди за Мною, и слова Апостола: со страхом и трепетом совершайте свое спасение».

И церковь святых, «достигших совершенства», остается также стороне. Для православного сознания они в центре тела Церкви Христовой, а потому в центре нашего зрения духовного, ибо и «наше жительство на небесех». По этому же взгляду, не только наше, но и их спасение еще впереди, и лежит оно в будущем преображении и обожении земной культуры, мира и человеческой плоти.

Публикуется по изд.:

Помазанский Михаил о. Догмат Халкидонского Собора и его истолкование в религиозной философии Вл. С. Соловьева и его школы // Православный путь. 1951. С. 140-158 доступно по адресу

БОГОЧЕЛОВЕЧЕСТВО - одна из основных идей в русской религиозно-философской и богословской мысли, противополагаемая человекобожию, т.е. утверждению человеческого начала вне Бога, в оторванности от Богочеловека. Впервые основательно проблема отношения человеко-божия к Богочеловечеству с использованием именно этих терминов была рассмотрена в творчестве Ф. М. Достоевского. По его мнению, безбожная свобода пуста и приводит человека к самообожествлению, к человекобожеству, выливаясь в бесчеловечность и жестокость. Человекобожество, т.е.

Богочеловечество (Маслин, 2014)

БОГОЧЕЛОВЕЧЕСТВО - одно из ключевых понятий русской религиозной философии, восходящее к христианскому учению о единстве божественной и человеческой природы Иисуса Христа, определяемом как «неслитное, неизменное, нераздельное и непреложное» (Халкидонский собор, 451 г.). Учение о Богочеловечестве в христианстве, с одной стороны, раскрывает тайну Боговоплощения, кенозиса, искупительной жертвы, с другой - трактует проблему отношения божественного и человеческого в земной истории, уподобления человеческой личности Богу, теозиса (обоження), предвосхищая идеальное состояние земного человечества, его софийное состояние как предел исторического становления. Явление Богочеловека Иисуса Христа, в котором воплотился Божественный Логос, рассматривается, таким образом, как важнейшее событие мировой истории, явление второго Адама, нового, духовного человека, объемлющего собою все возрожденное человечество...

Богочеловечество (Кириленко, Шевцов, 2010)

БОГОЧЕЛОВЕЧЕСТВО - понятие русской религиозной философии, восходящее к христианскому учению о единстве «неслитном, неизменном, нераздельном, непреложном» божественной и человеческой природы Иисуса Христа. Богочеловечество - сложное понятие. Это и идеальное состояние человечества как предел, завершение земного исторического процесса, и одновременно уподобление отдельного человека как предел развития его личного совершенства. Идея богочеловечества получила философскую интерпретацию в работах Вл. Соловьева . Воплощение для мыслителя есть не единичный факт явления Богочеловека Иисуса, а постоянный процесс, происходящий в душе человека и ведущий всё человечество к спасению. Б. по Соловьеву заключается в становлении «свободно-разумной личности», отрицающей в себе злую волю, осознающей себя частью универсальной личности, постоянно соотносящейся с ней. Поднимаясь к богочеловечеству, люди вместе с тем поднимают и природу, которая в конце концов обратится в светлую телесность «царства очищенных духом». Идея богочеловечества, вытесняя самодовлеющий гуманизм европейской культуры, одухотворит общество, социальные отношения и приведет к «всеединству» как идеальному строю мира «вселенской культуры». Для Н. Бердяева Богочеловечество возможно лишь как «символика духовного опыта», как предельный символ человеческих возможностей, показывающий перспективы будущего...

Философия всеединства Соловьева была первой в истории русской философии системой, разработанной на профессиональном уровне. Контуры всеобъемлющей философской системы, намеченной в работах «Философские начала цельного знания» и «Критика отвлеченных начал», обрели черты законченности в цикле лекций «Чтения о богочеловечестве».

Механизм сближения Бога, мира и человечества раскрывается в философском учении Соловьева через концепцию богочеловечества. Реальным и совершенным воплощением богочеловечества, по Соловьеву, выступает Иисус Христос, являющийся, согласно христианскому догмату, и полным Богом, и полным человеком. Его образ служит не только идеалом, к которому должен стремиться каждый индивид, но и высшей целью развития всего исторического процесса.

На этой цели базируется соловьевская историософия. Целью и смыслом всего исторического процесса является одухотворение человечества, соединение человека с богом, воплощение богочеловечества. Недостаточно, считает Соловьев, чтобы совпадение божественного с человеческим произошло только в лице Иисуса Христа, т.е. через посредство «божественного слова».

Необходимо, чтобы соединение состоялось реально - практически и, притом, не в отдельных людях (в «святых»), а в масштабах всего человечества.

Первичным условием на пути к богочеловечеству является христианское обращение, то есть принятие вероучения христианства. Природный человек, то есть человек не просветленный божественной истиной, противостоит людям как чуждая и враждебная сила. Христос открыл человеку всеобщие моральные ценности, создал условия для его нравственного совершенствования.

Приобщаясь к учению Христа, человек идет по пути своего одухотворения. Этот процесс занимает весь исторический период жизни человечества. Человечество придет к торжеству мира и справедливости, правды и добродетели, когда его объединяющим началом станет воплощенный в человеке Бог, переместившийся из центра вечности в центр исторического процесса. Современное общественное устройство предполагает, с точки зрения Соловьева, единство «вселенской церкви» и монархического государства, слияние которых должно привести к образованию «свободной теократии». Основы философии: Учебное пособие для вузов/ Под ред.Е.В.Попова. - М., 1997, с.179-184

Вначале последовательными приверженцами философии всеединства были лишь близкие друзья Соловьева: С.Н.Трубецкой и Е.Н.Трубецкой. Они старались подвести «исторический фундамент» под идею всеединства и отыскать исторические аналоги концепции всеединства среди философских учений Древней Греции и раннего христианства.

Становление на базе всеединства самостоятельного философского направления происходит в начале XX в. и связано в первую очередь с именем С.Булгакова, который в своей статье «Что дает современному сознанию философия В. Соловьева» поставил вопрос о необходимости разработки концепции положительного всеединства как основу духовной жизни.

У Булгакова нашлось много единомышленников. Его усилиями и усилиями Е.Трубецкого, П.Флоренского, В.Эрна в ноябре 1906 г. в Москве было создано Религиозно философское общество памяти В.Соловьева, задачей которого стало распространение его идей.

Философия всеединства как самостоятельное и оригинальное направление русской философии окончательно сложилось на грани первого и второго десятилетий XX в. Сторонники этого направления не были просто апологетами Соловьева. Они творчески развивали идеи всеединства применительно к различным сферам не только философского знания, но и общественной жизни, истории, религии и науки.

Так, у Булгакова всеединство определялось как «третье бытие», София, соединяющая в себе Бога и Природу. София -- это сущность, возникающая в акте божественного творчества. Бог, исходя из себя в творении, полагает между собой и природой некую грань. Эта грань и есть София, которая высшими сферами тяготеет к Богу, низшими -- к тварному, земному миру, где пребывает человечество в его историческом развитии. Основы философии: Учебное пособие для вузов/ Под ред.Е.В.Попова. - М., 1997, с.189

История человечества как проявление «тварной Софии» представляет собой трагический процесс восхождения новых поколений по костям предыдущих к никогда не достижимой туманной цели. Возрождение человечества возможно через объединение земного и небесного под одним началом -- Христом, открывшим путь к богочеловеческому восхождению к вечности.

Творчество Л.П.Карсавина органически входит в продукцию христианской философии, что была начата в России трудами Хомякова и Соловьева. Карсавин - автор последней философской системы, созданной в ее русле. Карсавинская теория личности - самая значимая часть его наследия. В ней ему удалось соединить принцип всеединства с концепцией личности. Ключевая идея Карсавина - всеединство осуществляется в личном образе бытия. Эта идея во многом предопределила развитие религиозно-метафизической мысли XX в.

Главные положения Карсавина о личности определяются по соответствующим позициям христианской догматики, согласно которым понятие личности прилагается в первую очередь не к человеку, а к Богу. Для христианства личность не есть что-то тварное и человеческое, но начало Божественное и само Божество. Поэтому человек не есть личность: «Нет и не может быть человеческой или тварной ипостаси или Личности». Карсавин Л. Религиозно-философские сочинения. - М., 1992, с.26

У Карсавина речь идет не о том, что человек как индивид не обладает личностным началом. Дело в том что, по его мнению, связь человека с Богом и есть его связь с личностью, обретение ее. Назначение человека - в устремлении к Богу и соединении с ним. Приобщение индивида к Богу Карсавин назвал «лицетворением».

В обыденном внешнем (тварном) образе бытия человек является личностью только зачаточно, потенциально. Личность остается и в привычных представлениях желанной ценностью, объектом стремления, т.е. ее нельзя считать изначальным достоянием каждого. Личность - то, чем любой из нас желал бы быть, но, увы, и то, чем мы можем и не стать. Так наши сегодняшние понятия выдают свои религиозные истоки - гаснущий отсвет христианского идеала долг человека, его главное стремление - приобщиться к Божественному.

Весь круг мыслей Карсавина, связанных с личностью, сохраняет ценность и в наше время, так как вопрос о сущности личности, о формах ее «истинного» бытия остается одной из ключевых проблем.

Таким образом, на основании изложенного, мы приходим к следующим выводам:

«Всеединство, т.е. единство всего, принимается в двух главных смыслах: отрицательном или отвлеченном и положительном или конкретном. В первом смысле единство всего полагается в том, что общее всему существующему, при чем, по различию философских точек зрения, это общее является различным: так, для материализма оно есть материя, для последовательного идеализма - самораскрывающаяся логическая идея и так далее. Во втором, положительном смысле отношение единого начала ко всему понимается как отношение всеобъемлющего духовно-органического целого к живым членам и элементам, в нем находящимся. Эта мысль также принимает определенные видоизменения в различных метафизических системах». Там же. - Т.10, с.231

Все, что есть, есть единое целое. Но есть, как мы привыкли видеть, многообразное множество. Из чего возможным является существование только всеединого. Абсолютная целостность всего сущего, т.е. Бог, есть безусловное первоначало и источник всякого бытия». Но Бог здесь - «безусловное первоначало», живое «абсолютно-сущее», которое «утверждается как таковое в своем собственном определении», полагая в качестве своей противоположности, «своего другого» - множественный, многообразный, разделенный и относительный мир. Соловьев В.С. Собрание сочинений: В 10 т. - Т.3, с.355 Абсолютное оказывается единством многообразного, т.е. единством себя и своего многообразного по форме отрицания. Всеединство есть абсолютное сущее, т.е. Бог, пребывающий и являющийся как единое целое посредством любви, которая есть высшее самоутверждение через самоотрицание, т.е. через другое по отношению к себе. Так, именно через отрицание себя, т.е. через множественность и многообразие, осуществляется самоутверждение единого, в котором оно пребывает вечно. Таким образом, всеединство оказывается не просто возможностью существования единого, но внутренней диалектической необходимостью самого абсолютно-сущего.