Старообрядцы в белоруссии аморальное поведение. Староверы. Главред «Большого» едет в белорусский центр старообрядчества. Формирование старообрядческой общности в Беларуси

Старообрядческая этноконфессиональная общность в Беларуси в XVII-XVIII веках

Введение

старообрядческий общность жизнедеятельность

Целью данной работы является изучение старообрядческой общности Беларуси в 17-18 вв. Всего можно выделить несколько этапов выполнения данной работы: изучение материалов и источников по теме, изучение процесса формирования старообрядческой общности в Беларуси и характеристика основных аспектов жизнедеятельности старообрядцев. Объектом исследования является старообрядческое население Беларуси

Начало этого движения прежде всгео нужно связываит с расколом Русской православной церкви, который состоялся во второй половине 17 века в итоге церковной реформы патриарха Никона. Пришлые старообрядцы на белорусских землях создали своеобразную историю старообрядческого движения и отличительную культуру быта, обрядов и обычаев. Однако они стали серьезной проблемой для русского правительства и русской православной церкви, ведь такое движение в любой момент могло перерости в вооруженную борьбу. Начало старообрядческого движения еще было связано и с исправлением церковных книг.

Актуальность данной темы определяется осознанием значимости старообрядческого движения в современном социуме. Долгое время старообрядчество рассматривалось как переферийное явление в социально-культурной жизни общества. Актуальность поставленной в монографии проблемы старообрядчества в Беларуси в 17-18 вв. определяется двумя обстоятельствами.

Первое обстоятельство: фундаментальных исследований истории старообрядчества на белорусских землях нет. Второе обстоятельство касается вопросов сосуществования защитников старого обряда рядом с исповедующими другую веру на белорусской земле. Известно, что власти Речи Посполитой толерантно относились ко всем религиям, а между представителями конфессий не было противостояния.

Анализ исторического развития старообрядческого движения дает возможность выделить шесть этапов. Первый этап - это внутрицерковная борьба Никона и его сторонников с противниками внутрицерковных реформ (1653-1663гг.).

Второй этап (1664-1682 гг.) - этап широкого внутрироссийского общественного конфликта.

Третий этап (1683-1698 гг.) характеризуется расширением старообрядчества - его представители попадают на окраины государства и в большом количестве выходят за его границы, в т.ч. и на белорусские земли.

Четвертому этапу (1698-1734 гг.) характерно проведение царскими властями активной "пригласительной" политики, цель которой - вернуть старообрядцев на прежние места жительства.

Пятый этап 91735-1764 гг.) отмечается изданием большого количества царских указов и правительственных постановлений, которые ограничивали права и свободы старообрядцев.

Шестой этап (1765-1800 гг.) определялся со стороны правительства как политика толерантности, так и строгости по отношению к старообрядцам.

1. Историография и источники

Михаил Иванович Лилеев (1849-1913) - историк, окончил курс в киевской духовной академии; преподавал в нежинском историко-филологическом институте. Отдельно изданы следующие его труды: "Описание рукописных сочинений юрьевского архимандрита Фотия" (М., 1880), "Описание рукописей, хранящихся в библиотеке черниговской духовной семинарии" (СПб., 1880), "Новые материалы для истории раскола на Ветке и в Стаордубье в 17-18 веках" (Киев, 1893) и магистерская диссертация: "Из истории раскола на Ветке и в Стародубье 17-18 веках" (1895).

Горбацкий Андрей Александрович, в 1978 году поступил и в 1982 г. окончил исторический факультет Белорусского государственного университета им. В.И.Ленина. Защитил докторскую диссертацию на тему: "Старообрядчество на Беларуси в конце 17 - начале 20 вв.". Среди работ: "Старообрядчество на белорусских землях: Монография - Брест: Из-во УО "БрГУ им. А.С. Пушкина", 2004 - 237 с.", "Введение в историю религии: Учебное пособие - Минск, 2005 - 152 с.".

Николай Саввич Тихонравов (1832-1893) - русский филолог, археограф; один из виднейших историков русской литературы. В 1853 году закончил Московский университет и 4 года был преподавателем истории и русской словестности 1-й Московской гимназии. В 1857 году занял в Московском университете кафедру педагогии; в 1870 году получил степень доктора русской словестности; в 1876 году был избран деканом историко-филологического факультета, в 1877 году - рекотором Московского университета. Научные работы: "Сказание об Индейском царстве", "Автобиография протопопа Аввакума", "История о бегствующем священстве".

Есипов Григорий Васильевич (1812-1899) - в 1830 году окончил курс в Петербургском университетском пансионе, в 1831 г. поступил в Комитет цензуры иностранной. В 1852 г. был назначен производителем дел высочайше утвержденной комисси по делам опеки над детьми великой княгини Марии Николаевны. В 1864 г. Есипова перевели в Министерство Императорского Двора, где он стал заведующим Общим архивом. Его литературная деятельность началась в 1833 г. Его работы: Рязанская энциклопедия, Рязань - 336 с., Исторический вестник, 1891, Раскол. 17 век.

Александр Станиславович Дембовецкий (1840-1914) - российский государственный деятель, камергер, тайный советник, Могилевский губернатор, сенатор. Его труды: Опыт описания Могилевской губернии в историческом, физико-географическом, этнографическом, промышленном, сельскохозяйственном, учебном отношении, с двумя картами губернии, 1882г. Василий Иванович Кельсиев (1835-1872) - российский революционер, журналист и переводчик, историк раскола, писатель. Основатель русской социалистической колонии в Тульче (Турция). Работы: "Сборник правительственных сведений о раскольниках" - Лондон, Trubner & Сo (1862), "Собрание постановлений по части раскола" - Лондон, Trubner & Co (1863), "Раскольники и острожники" - СПб., 1869.

Николай Иванович Костомаров (1817-1885) - общественный деятель, историк, публицист и поэт, член-корреспондент Императорской Санкт-Петербургской академии наук, один из руководителей Кирилло-Мефодиевского общества. Автор многотомного издания "Русская история в жизнеописаниях её деятелей", исследователь социально-политической и экономической истории России, в особенности территории современной Украины. Его работы: "Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей" - М. Мысль, 1993, "Скотский бунт", "Холоп", "Домашняя жизнь и нравы великорусского народа". М., 1993.

2. Формирование старообрядческой общности в Беларуси

В основе зарождения старообрядчества лежали социальные противоречия самодержавно-крепостнического строя. Оно выросло из недр раскола Русской православной церкви, формальным основанием которого явились церковные реформы 17 в.

Первые сведения о старообрядцах на белорусских землях относятся ко второй половине 17 в. Этот период характеризуется глубоким экономическим упадком городов и сельского хозяйства, причинами которого были многочисленные войны. В ходе этиъ войн многие города и деревни были разрушены. Постоянно гибло население, и не только из-за военных действий, но и в результате разных эпидемий.

Несмотря на проблемы, существовавшие на белорусских землях, входивших в Речь Посполитую, старообрядцы стремились попасть на земли этого государства. Борьба вокруг церковной реформы и обострение классовых противоречий в Русском государстве в 17 в. вызвало появление защитников старого обряда на белорусских землях. В Речи Посполитой верующих не подвергали гонениям и это послужило основной причиной переселения старообрядцев.

Защитники старого обряда были в очень тяжелом положении во время проживания в России. Один лишь взгляд на суммы денежных сборов подтверждает это. Например, в 1732 г. в московских городах и уездах было около 9000 старообрядцев, с которых надлежало взять за "раскол" примерно 30 000 руб. Реально было собрано 23 000 руб. А со всех губерний и городов империи от старообрядцев было получено 80 000 руб. С 1724 г. с них и бородачей было собрано за "раскол" и за бороды оклада 52 000 руб., и в других местах 48 000 руб. золотом.

На северные земли Речи Посполитой старообрядцы попадали в основном из Поморья и Новгорода и оседали в городах Динабурге, Браславе, Полоцке, Себеже, Невеле, Витебске, Лепеле, Велижеже; в Полоцком воеводстве; Оршанском и Витебском уездах Витебского воеводства.

Что касается юго-восточных земель, то туда попадали большей частью поповцы и в небольшом количестве беспоповцы. Основными городами их поселений в этой районе были Орша, Сенно, Чериков, Могилёв, Копысь, Гомель, Ветка, а также земли Мстиславского воеводства..

В каждом из названных регионов жизнь старообрядцев имела свои особенности. Например, беспоповцы, которые в большинстве поселялись на северных белорусских землях, составляли наиболее угнетённую часть крестьянства и других сословий, потому они отрицали любой компромисс с государством и правящей церковью. В своих службах они отказывались молиться за царя. Под влиянием этих особенностей складывалась духовная жизнь беспоповцев. Они не строили больших и роскошных храмов; часто переезжали с места на место, что не давало возможности вести их точный подсчет; они были более обособленными и замкнутыми.

К поповцам же в основном относились зажиточное крестьянство, ремесленники, купцы. Стоит отметить, что они поселились преимущественно на юго-восточных землях. Их идеология позволяла им строить великолепные храмы, которые ничем не уступали православным храмам.

Помещики, на землях которых поселились старообрядцы, защищали их и пользовались их услугами.

Как свидетельствует "История о бегствующем священстве" Ивана Алексеева, самыми первыми духовными организаторами раскола в Стародубье и Ветке были следующие люди: московский поп Кузьма, который был при церкви Всех Святых на Кулишках, и поп Стефан, который немного позже пришел в Стародубье из Белева. Первый поп поселился в Понуровке, а второй в Митьковку. Известно то, что они не были первыми раскольниками на этих территориях. Появились они тут примерно в семядисятых годах 17 в. О предшественниках этих раскольников ничего не известно. Это все говорит о том, что первыми побудителями раскола в Стародубье и Ветке считаются два вышеупомянутых попа.

Нужно уделить внимание конкретно этим двум личностям. Поп Кузьма имел большое уважение среди стародубских и ветковских раскольников. Да и вообще, все приверженцы древнего русского благочестия уважали его. Нет ничего удивительного в том, что к нему приходили толпы простого народа отовсюду, где преследовали древнее благочестие. И такое отношение людей к нему совершенно понятно: Кузьма был священником старого крещения, а таких очень высоко ценили старообрядцы на первых порах. О нем везде говорили, как о "святителе" и даже тот факт, что он переехал в отдаленную окраину Московского государства счиатлось подвигом. Стоит обратить внимание на то, что в этом человеке чтили именно священника-москвича, который представлял собой тот духовный центр русского православного населения, который всегда чтил и уважал церковный авторитет и духовную иерархию. Очень интересным и характерным в этом отношении является отзыв о попе Кузьме стародубского раскольничьего историка: "Козма иерей бяше сын некоего утешения и человек бяшке свободные мысли, града Москвы, изволи на позывание народа к службе приобрести колокола и устави звон". Однако о другом священнике Стефане стародубский историк высказался немного иначе. "Стефан же поп бяше прикрут и тверд верою, памятуючи российское себе гонение, любя под пеким спудом жити и в неведомстве.

Тем и зело сваряшеся в оном звоне на Козму попа, глаголя: мы не славитися семо забегохом, но от новин и гонений укрытися, и в тайных сокровищах сих цело и непорочно соблюсти древнее, а он глас издает, чтобы призвати на ся паки гонение". Однако все же между этими людьми были некоторые разногласия, однако обычно это не доводило их до распрей. Но они оба признавали необходимым перекрещивание для тех, кто решил оставить никонство и приступал к "старой вере". Однако можно утверждать, что поп Кузьма был менее строгим, чем Стефан, и относился к тем ревнителям церковной старины, которые были поставлены высшей церковной властью, если бы их оставили при старопечатных книгах и старинных церковных обрядах. Это утверждение отчасти подтверждается тем, что с именем попа Стефана православным обличителям раскола был известен даже особый раскольничий толк - Степановщина.

Как бы там ни было, но эти люди, Кузьма и Стефан, были первыми духовными вождями поселившихся в Стародубье раскольников. Оба они заведовали, так сказать, "своими" раскольниками. Например, Кузьма, как Понуровский поселенец, заведовал понуровскими раскольниками, а поп Стефан, который на то время поселился в Замишеве, выполнял церковные нужды замишевских расольников. Богослужение они проводили в своих избах, кроме литургии, конечно же, для совершения которой необходимы церковь, престол и антиминс, которых у них не было. Естественно, что как частное, так и общественное богослужение проводилось ими по неисправленным письменным книгам и по тому же уставу, как и в православной церкви.

Деятельность Кузьмы и Стефана относится в одинаковой мере как к Стародубью, так и к Ветке. Касаемо Стародубья, то здесь их деятельность продолжалась весьма недолго. Раскол в Стародубье был так силен, что у многих в это время появилось церковное смущение. Проявление раскола было так очевидно, что оно наконец обратило на себя внимание правительства, вследствие чего и повелено было произвести расследование о церковном раздоре в малороссийских городах, в особенности в самом городе Стародубов. Направление этого церковного смущения объясняется в данном случае только той чертой, что местные церковные беспорядки произошли ради клеветы. Это объяснение подтверждается теми церковными безпорядками в Стародубье, которые описываются в Летописи Самовидца в 1677 году. Здесь летописец прямо говорит, что жители Стародуба "духовных не за що не мели, хлюбячися оздобою церквей Божъих, отказуючи, же нам не трудно о попов и священников; либо напоминали, не слухали, але от такових, которые их за збродне до покути приводили, з гневом отходили и по своих волях собе духовных шукали, не жалуючи за грехи". Также сюда можно отнести случай избеения народом священника стародубского Якова Ханичинского, смещенного при этом народом с алтаря после службы Божъей. Случай этот произошел 13 августа 1677 г.

Отметить, что первое гонение можно отнести к 1682 г., когда в Малороссии появилось соединенное движение московских стрельцов и раскольников, а второе к первой половине 1684 г. В любом случае, факт гонений стародубских раскольников, в частности при полковника С.И, Самойловиче - факт несомненный, как и несомненно то, что Понуровка как раскольничья слобода перестала существовать с того момента, когда попы Кузьма и Стефан, в виду гонений, по общему совету со своими духовными детьми, ушли жить в Ветку. С этого времени история стародубских раскольников надолго связывается с историей Ветки, до устройства Покровского раскольничьего монастыря около слободы Климовой в начале царствования Екатерины II, когда Стародубье снова получает значение религиозного центра поповщинского раскола, хотя и не надолго.

Ветка была раскольничей колонией из Стародубья и находилась в ту пору почти за русской границей в польских пределах. Первоначальное раскольничье поселение здесь если и образовалось не одновременно с раскольничьим поселением в Стародубье, то во всяком случае в ближайшее с ним время и потом усилилось во время преследований новых поселенцев. Больше всего новых поселенцев Ветки, как и окружающих ее других раскольничьих слобод, увеличилось при последующих преследованиях раскольников в Великороссии, особенно после издани известных статей 1685 г., по которым раскольников, как врагов церкви и государства, велено было розыскивать, ловить и жечь с их жилищами.

Ветка есть небольшой остров, имеющий в окружности не более двух-трех верст. Название свое она получила по небольшому проливу, отделяющему ее от реки Сожа, составляющему как бы ветвь поселений. Ветка была здесь только ядром поселения раскольников, так как по играниченности своего пространства она не могла вместить всех бежавших заграницу от преследований духовного и гражданского правительств. Около нее в конце 17 и начале 18 в. образовались и другие слободы: слобода Косецкая, Дубовый лог, Папсуевка, слобода Марина, Миличи, слобода Красная, Костюновичи, Буда, Крупец, Гродня, Нивки, Грабовка, Тарасовка, Спасовка. По словами обратившегося из раскола в 1722 г. Ивана Беляева позже заселения указанных слобод образовалось около Ветки еще 9 слобод.

Скоро после стародубских гонений раскольников полковника Самойловича, Ветка приобрела огромное значение в раскольничьем мире и сделалась организованным училищем поповщинского раскола. Устроенные здесь раскольниками церкви и монастыри, были и школами грамотности и раскольничьего вероучения. Грамотные ветковские чернцы и черницы, объезжая русские города и села под видом купцов, нередко с ружьями, развозили от своей Ветковской Покровской церкви "крохи" причещения, просфоры, благословенный хлеб и освященную воду. Также ветковские чернецы и черницы исповедывали и причащали в городах и деревнях и "крохи" причащения оставляли всякому желающему за деньги на смертный случай.

Эти ветковские "рохи" причащения считались старообрядческой святыней, что чуть не во всяком доме поповщинец-раскольников хранились в кладовках/тайниках. Ветка всюду рассылала своих проповедников. Осоебнно в Москву. Не только в низшем классе крестьянства были раскольники; их хватало и среди дворянства, купечества и даже посадничества. Во всех этих разнородных слоях тогдашнего русского общества ветковцы находили своих сторонников. Все это как увеличивало благосостояние Ветки, так и усиливало ее духовное влияние на массу старообрядцев и в широкой мере содействовало распространению и упрочнению раскола везде, куда забирались эти ветковские расольничьи пропагандисты. В первой половине 18 в. Ветка занимала уже видное положение в расольничьем мире поповщины и сделалась главой последней отрасли раскола; к Ветке прислушивались и духовно подчинялись поповцы Москвы и Поволжья, Дона, как и поповщинские колонии раскола в юго-западной и юго-восточной России. На опасность распространение и усиления раскола от Ветки первый указал Питирим, хорошо знавший силу и значение Ветки, потому что сам до священства жил здесь. Еще в 1715 г., т.е. за 20 лет до "первой ветковской выгонки", он предлагал разорить раскольничьи поселения за польским рубежом и в особенности советовал уничтожить устроенную раскольниками церковь на Ветке. В своем "Доношении о раскольниках", поданном императору Петру I в 1718 г., он писал: "В Польшу на Ветку, в державу пана Халецкого, множество выехало, и еще туды же собираются, понеже тамо у них поставлена самочинием церковь, и от нея на всех согласия Диаконова принимают тайны, и всеконечно надлежит тамо их разорить и ложную их церковь не отлагая, - велия будет в том польза, - понеже бежать будет не куды". И раньше его "Доношения" до русского правительства доходили сведения о религиозной значении Ветки для расольников-поповщинцев и ее пропаганде в самых центральных частях государства.

Первыми духовными организаторами раскола на Ветке были попы Кузьма и Стефан. В отношении их деятельности на Ветке можно отметить то, что здесь они отделились друг от друга после совместной жизни и деятельности. Поп Кузьма закончил свою жизнь в Косецкой слободе и был погребен преемником попом Иоасафом. А поп Стефан уехал с Ветки в Лоев и жил потом "в слободе Карповке на утишьи, славы человеческие бегая, духом горя, присно взыскуяй горняго, и в той слободе жизнь свою сконча".

Как в Стародубье, так и на Ветке эти первые организаторы раскола положили начало и упрочнили своей деятельностью раскол в форме поповщины. Стоит отметить то, что в их деятельности не видно никакого противогосударственного направления; все их стремления были направлены к тому, чтобы отыскать себе безопасное убежище от преследования. Они хотели распространить и перенести свое верование на своих духовных детей, и потому, если это была пропаганда раскола, то во всяком случае она вытекла из чисто религиозной потребности, из понимания своих пастырских задач и обязанностей. Они не были похожи на тех многих священников и дьяконов, которые по непокорности церковной власти, убегали в попощинскую секту раскола, потому что там они могли жить "по своей воле", не имея над собой никаких благочинных иереев.

3. Основные аспекты жизнедеятельности старообрядцев

В истории старообрядчества были подъемы и спады. Успехи и неудачи зависели от правительственной политики в отношении к старообрядцам, от места их проживания. Период с конца XVII и до конца XVIII вв. был преиодом относительно спокойной жизни защитников старого обряда, которые нашли пристанище в Великом княжестве Литовском. Здесь старообрядцы были постепенно втянуты в многосторонние жизненные процессы, что находило своё проявление в росте производительных сил, специализации разных направлений хозяйства. Необходимо отметить, что присутствие старообрядцев усиливало особенности разных сфер хозяйственной и культурной жизни.В конце XVII и в XVIII вв. основой их жизни были торговля, земледелие и животноводство, позже они начали заниматься ремесленничеством и отхожим промыслом. В своих поселениях они организовывали жизнь и хозяйство так, что почти всё изготовлялось на месте, а то, чего не хватало, доставлялось из тех мест, где жили их единомышленники.

Старообрядцы активно занимались торговлей во всех местах, где проживали. Уже в конце XVIII в. известно их участие в торговле хлебом, солью, скотом, мехом, в развитии текстильной промышленности - самой быстрорастущей и ориентированной на рынок отрасли экономики России

На ветковских землях выращивалось большое количество льна и конопли. Стародубские и ветковские купцы совместно вели торговлю этими культурами, особенно конопляным маслом. С торговлей этим маслом было связано массовое изготовление саней, телег и бочек. Такое производство было особенно налажено в слободе Ардонь. Масло, доставляемое на рынки Речи Посполитой и Пруссии, сбывалось вместе с санями и бочкотарой. В 1729 г. большое количество конопляного масла для дальнейшей продажи приобреталось в слободах: Еленка, Лужки, Климова, Зыбкая, Свяцкая, Клинцы, Шелома. В 1729 г. из 16 войтов стародубских старообрядческих слобод 10 занимались торговлей конопляным маслом, 3 торговали дегтем.

Велась торговля и мелкими товарами. На местных рынках и в других городах ветковские купцы старообрядцы торговали солением, свежей рыбой, сальными свечами, салом, конопляным и подсолнечным маслом. На рынках продавались экипажи, саня, повозки, которые изготавливались зимой в слобода.

Животноводчество обеспечивало старообрдцев тяглой силой и давало удобрения. Структура земледелия у старообрядцев почти не менялась.

На землях Ветковщины, которые входили в Менское воеводство, а позже в Могилёвскую губернию, проживало наибольшее количество старообрядцев. Как в Ветке, так и на Гомельщине в целом, земледелие было выгодным, здесь были благоприятные природные условия, плодородная почва и хороший климат. При достаточном удобрении земля давала хорошие урожаи. Из озимых зерновых старообрядцы высевали преимущественно рожь, в незначительном количестве - пшеницу, из яровых - преимущественно овёс, гречку, ячмень, коноплю, лён, в меньшей мере яровую пшеницу, горох, чечевицу, просо. Большими были посевы картофеля, который предназначался как на питание людям, так и на корм скоту. Выращивалась также свекла, главным обрязом на нужды домашнего потребления. Все перечисленные культуры высевались в конце XVII в. и в XVIII в. при трехпольной системе севооборота.

В жизни старообрядцев, проживающих на белорусских землях, важное место занимало Стародубье. Экономическое преуспевание старообрядцев Стародубья в XVIII-XIX вв. ставит вопрос об источниках накопления первичного капитала с первых лет поселения в Малороссии.Из Румянцевской описи 1767 г. следует, что среди обывателей старообрядческих слобод Стародубья с населением, приближающимся к 20 тыс. душ, проживало значительное количество семей, владеющих капиталом от 100 до 1000 и более рублей и пользующихся ежегодно кредитом почти в таком же размере. В 1782 г. в ходе административной реформы Малороссии несколько старообрядческих слобод получили статус посада, тогда же обыватели слобод записались в мещанство и в купечество. В посаде Клинцы, например, в клинцовское купечество записалось 83 семьи, при том, что еще 10 семей числилось в московском, тульском, крыловском, могилёвском и чугуевском купечестве. Следовательно, в 1782 г. в посаде Клинцы из 641 семьи 93 семьи (14,5%) принадлежали к купеческому сословию .

Примечательно, что поселившись в Стародубье на рубеже XVII - XVII вв., старообрядцы не вторгаются в сложившийся рынок льняного и конопляного волокна, находившийся в руках стародубских купцов и стародубской полковой верхушки. Чтобы конкурировать с местными купцами, требовались значительные капиталы, которых не было у беглецов из центра Росии. Старообрядцы находят рыночную нишу и успешно заполняют её, накапливая торговый капитал от продажи конопляного масла за границу.

Перепись 1729 г. свидетельствует, что в торговле конопляным маслом старообрядцы действуют с размахом. Уверенность и размах предпринимательской и торговой деятельности видны и из документов 1715 г., когда для заслушивания царского указа об "обложении в оклад" и создания государственной волости описных раскольничьх слобод в м. Мглин были приглашены войти всех старообрядческих слобод Стародубского и Черниговского полков. Тогда же, 21 марта 1715 г., "оных слобод войты и все крестьяны били челом, чтобы им по указу Великого Государя вольно было ездить к Москве, и в Московские города, и за границу, и в Санкт-Петербург, и в Ригу ради торговых своих промыслов".Тем самым старообрядцы Стародубья заявили, что заграничный рынок сбыта ими освоен, но они нуждаются в царском указе для беспрепятственного получения паспорта в Стародубской полковой канцелярии или же в создаваемой волостной конторе государевых описных раскольничьих слобод.

Стоит отметить несколько фактов по поводу животноводства. Скот у старообрядцев был более породистый, чем у местного население. Большие по своим показательям коровы и лошади, как правило, русской породы, превосходили местное поголовье. Это были в основном породы коров и лошадей, которыйх старообрядцы привозили из Воронежской и Тамбовской земель .

Эффективно занимались старообрядцы и огородничеством. Этот вид деятельности был хорошо развит вокруг Гомеля, Речицы, Добруша, Могилёва и больших слобод. Высокий доход получали от продажи капустной рассады, огурцов, лука и капусты. Прибыл зависела от опытности огородника, площади огорода и урожая овощей. В первой половине XVIII в. огородничество вокруг Гомеля уже имело товарный характер. Здесь им занимались Кирилл Рудак (имел 1/2 волоки земли, 3 сенокоса, платил 9 злотых и 1 грош чинша), вдова Герасимова-Михайлова (имела 1/2 волоки земли, 3 сенокоса, 3 огорода, платила 5 злотых и 2 гроша чинша), Павел Шванский (имел 1/4 волоки земли, 2 сенокоса, 2 огорода, платил 6 злотых 10 грошей чинша). Ко времени первого изгнания старообрядцев с белорусских земель их огородничеству был нанесен большой ущерб. В 1736 г. потери огородников Гомеля составили 488 злотых.

Очень разнообразными были занятия и промыслы старообрядцев Гомельщины. В конце XVIII в. здесь проживали богатые купцы-старообрядцы, которые не сотни тысяч рублей торговали зерном, солью, лесом, а также лошадьми и скотом; мелкие торговцы продавали изделия местных ремесленников. Среди старообрядцев были лоцманы, извозчики и возчики, плотники, печники, красильщики и судовладельцы, и такие, кто занимался фрахтованием. Многие занимались отхожим промыслом.

Старообрядцы, которые жили на белорусских землях, достигли в XVIII в. выского уровня благосостояния. Многие на протяжении XVIII и XIX вв. были судовладельцами. На пристанях Сожа и его притоков, в Ветке, Гомеле, возле Белицы и Пестоватой, в деревнях Скитка, Дятловичи, в Новых Терешковичах строились берлины (небольшие суда), хозяева которых занимались сплавом грузов. Они нанимали рабочих, обычно своих единомышленников, брали на свои берлины разный груз и, в середине XIX в., получали за сплав от 15 до 20 коп. и более за пуд. На небольшое судно вмещалось от 10 до 12 тысяч пудов груза. За сезон владельцы судов делали не менее, чем два сплава. Товар сплавлялся в Ригу, Петербург, Киев, Дианбург, Витебск. Некоторые старообрядцы были лоцманами, или, как их называли, "атаманами" на плотах и барках во время сплава реса по рекам, особенно по Сожу и Днепру. "Атаманы" руководили рабочими при сплаве леса. Получали они за неделю работы от 7 до 10 рублей.

Заслуживают внимания и другие виды деятельности старообрядцев. В Гомельском старостве в XVIII в. они в большом количестве добывали глину и делали кирпич. В первой половине XVIII в. прибыль от продажи кирпича составляла ежегодно до 2840 злотых. Большую прибыль приносили мельницы и рудни. В середине XVIII в. мельницы и рудни имели Апанас Баран, Иван Баран, Лаврен Баран, вдова Иванка (каждый из них платил ежегодно по 440 злотых чинша), братья Силицкие (платили ежегодно 440 злотых чинша), Пётр Демидюк (платил ежегодно 320 злотых чинша). Зарабатывали старообрядцы и извозом. Он был хорошо налажен в XIX в. в Гомельском уезде. Большие ярмарки, которые проводились в Гомеле и Ветке, требовали большого количества извозчиков. Некоторые старообрядцы занимались извозным промыслом в городах. Для этого использовали легкие экипажи - брички, дрожки, сани. Городской извозчик зарабатывал за день около трёх рублей .

Надо отметить, что процесс хозяйственного развития старообрядцев на белорусских землях был неравномерный. Процесс этот зависел от многих факторов, среди которых немаловажное значение имело изгнание старообрядцев с белорусских земель и уничтожение их имущества и жилья. Процесс этот во многом зависел от политического строя и социально-экономического состояния государства, в которое входили белорусские земли в тот или иной период.

Власти Речи Посполитой не считали "раскол" ересью, а старообрядчество воспринимали как нормальное явление. Старообрядцы на белорусской земле, проживая своей диаспорой, умели налаживать контакты с местным населением, жили в ним в согласии. Трудолюбивые, придприимчивые, старообрядцы смогли создать на белорусских землях свой быт, свой уклад жизни, который отличался от быта местного населения, но был положительным и достойным заимствования. Власти Речи Посполитой не препятствовали развитию хозяйства и торговли. Наоборот, им создавались благоприятные условия для адаптации на новых землях. После включения белорусских земель в состав Российского государства жизнь старообрядцев здесь значительно ухудшилась - они вынуждены были подчиняться законам Росскийской империи, которые в отношении защитников старого обряда были жёсткими. И всё же, несмотря на все трудности и препятствия со стороны росскийских властей и официальной православной церкви, старообрядцы на белорусских землях смогли сохранить свои отличия в обрядах, культуре и быте.

Условия жизни старообрядцев на российских и белорусских землях позволили им приобрести опыт в овзведении деревянных построек. Здесь необходимо отметить, что старообрядцы обязаны были сохранять три условия: первое заключалось в том, что строение и его части должны были соответствовать своему практическому назначению. Это значит, что формы всей хозяйственной постройки были обусловлены как жилищными, культовыми, так и защитными функциями. Во-вторых, конструкции постройки должны были быть не только рациональными с точки зрения использования материала, но и крепкими, надежными, соответствовать климатическим условиям и технологии строительства. В-третьих, постройка должна была иметь соответствующие форму и внешний вид. В выборе формы старообрядцы придерживались традиций отцов и дедов.

"Спрятанные" в лесах и среди болот селения старообрядцев первоначально были малодворные (10-20 дворов). Планировка зависела от ландашфтно-географического размещения, условий безопасности, от структуры землепользования. Чаще всего дворы были бессистемно разбросаны. Такой тип расселения получил название гнездового или кучевого. В конце XVII в. и в начале XVIII в. на белорусских землях старообрядческим поселениям был свойственен преимущественно гнездовой тип расселения. Исключением были Ветка, Белица, Видзы, где очень быстро начали появляться гребенчатые строения (к главной улице присоединялись перпендикулярно другие улицы), а потом и многоуличные строения. В XVIII в. Ветка уже была поселением городского типа .Исторически, на белорусских землях выделился замкнутый тип старообрядческого двора. Он сложился в суловиях бессистемных поселений ещё на российских землях, когда старообрядцы оказывали помощь беглым единомышленникам и священникам - прятали их от полиции и армии. Со временем у старообрядцев появились дворы крытого типа. Дом и сарай имели общую крышу. Из сеней можно было попасть в сарай или в другую постройку, а оттуда через скрытый проход беглый старообрядец мог перейти в соседний двор. К дому за сараем присоединялись клети, сарай для телег и другие постройки. Со временем у более богатых старообрядцев появился открытый двор, где уже существовали чистая и хозяйственная части, которые образовывали два замкнутых комплекса.

В основе строительства жилых и хозяйственных помещений была срубная техника. Дома строились из целых круглых брёвен - кругляка. Массивность брёвен и трудоёмкость возведения сруба определяли и соответствующие приёмы строительства. Сруб делали частями, нередко в лесу, где заготавливали строительный материал, который потом перевозили на то место, где ставили дом. Во второй половине XIX в. перед входом в дом строилась галерея, наружные стены которой были застекленные. Летом в такой галерее пили чай и отдыхали. Дом фасадной стороной входил в ограждение, рядом строились крытые ворота с калиткой, а над воротами, под крышей, закреплялся восьмиконечный крест. В местечке Ветка дома старообрядцев ставились таким образом, что ворота было видно из окна, а польскольку ворота были всегда на засове, то попасть в дом возможно было только тогда, когда хозяин увидит того, кто пришёл, и откроет калитку. В домах были погреба, из которых через тайные ходы также можно было убежать или попасть в соседний дом .

В поселениях старообрядцев, которые занимались земледелием постройки делались в соответствии с потребностями сельского хозяйства и отличались от таких же построек местного населения. Так же, как у купцов и богатых мещан, дом ставился фронтоном на улицу, рядом были крытые ворота с калиткой, а над воротами закреплялся восьмиконечный крест. Высокое ограждение примыкало к наружным стенам дома и другим зданиям - амбару, повети, погребу, сараю для скота, сараю для птиц и др., которые окружали двор. Ограждение влючало в себя и калитку. Вторую линию строений в глубине двора составляли сушилка, где сушили снопы перет молотьбой; гумна, где был ток для молотьбы, где складывались снопы и сено; амбары для зерна. Была сдесь и баня. Двери всех построек имели металлические петли и задвижки из железа. Все постройки были деревянный, крытые соломой, изредка - досками. И здесь были дома с резными карнизами и ставнями. Дом разделялся на две половину - жилую и чистую. В обеих половинах было много древних икон, перед ними висели лампады. В жилой половине около стен были лавки, в переднем углу под иконами стоял стол, накрытый белой скатертью. На полках размещалась красивая деревянная посуда. У большой русской печи делалось возвышение из досок, над которым были полати. В этой половине жила семья. В чистой половины было ещё больше древних икон с лампадами. Возле стен стояли стол и стулья, иногда покрашенные в красный цвет, сундуки с ценной одеждой, в углу - печка. Возле неё, у стены, стояла двуспальная кровать, завешенная белыми коленкоровыми или стицевыми занавесками. Эта была комната хозяина и хозяйки, здесь принимали гостей. У более бедных старообрядцев пол был покрыт рогожей или войлоком. В сенях у дверей лежала рогожа или войлок для вытирания ног. В некоторых домах стены и лавки обивались одинаковой материей. На лавки накладывались отдельные куски материи, которые назывались "половичниками" .

Особый интерес представляет одежда старообрядцев: она имела особенный покрой и форму и отличалась от одежды местного населения. Верхняя одежда у мужчин-купцов и мещан состояла из длиннополого кафтана, который доходил до пят или, если был короче, до икр, чтобы была видна обувь. В парадных кафтанах часть рукава была вышита золотистой или другой цветной ниткой, украшалась жемчугом и отдельно пришивалась к кафтану. Одним из видов одежды была двубортная бархатная или суконная жилетка, которая застегивалась наглухо. Свитка выделялась тем, что имела прорехи, могла иметь вышитый с кружевами воротник. Её полы заходили одна за другую. На шее старообрядцы-купцы носили небольшие шелковые платки или косынки. Суконные плисковые или хлопковые шаровары были заправлены в сапоги. Широкие длинные шелковые рубашки доходили до икр, опускались по нижнему белью, подпоясывались узким пояском, который назывался "опояскою". Подол рубашки и рукавов отделывался тесьмой, по которой шло золотистое или шелковое шитье. Вышитая отделка могла быть также на рукавах и передней части рубашки, которая оставалась открытой и была видна из-под верхней одежды. Мужчины носили сапоги с высокими голенищами, иношда обшитыми лакированной кожей. Сапоги были обычно цветные, чаще всего желтые или красные, изредка зеленые, белые или телесного цвета. Сапога расшивались разными узорами, особенно в верхней части. Зимой купцы и мещане носили длинные шубы, которые считались наиболее парадной одеждой. Количество шуб в доме свидетельствовало о зажиточности. Шились кожухи из овчины, шубы были беличьи или лисьи, обязательно с меховыми воротниками.

Характерные черты имела одежда старообрядцев-крестьян. Рубашки русского покроя шились из ситца или полотна, имели косые воротники. В рубашках под мышками делали треугольные вставки из другой ткани. Ткань расшивалась шелком или пряжей. Рубашка подвязывалась шерстяным или хлопковым поясом. Широкие шаровары из ткани или хлопка вправлялись в сапоги. Шаровары были без разрезов, они имел узел, с помощью которого можно было их затянуть или растянуть. На Гомельщине и Могилевщине старообрядцы носили суконную или плисовую безрукавную поддевку. Сапоги были с длинными, до колен, голенищами, которые заменяли штаны в нижней части ног, и имели полотняную подкладку. Во время работы старообрядцы пользовались лаптями. На голове носили колпак, картуз или поярковую русскую шляпу. Колпак у крестьян-старообрядцев был с удлиненными до половины разрезами спереди и сзади. Колпаки делались из сукна или войлока, зимой подбивались овчиной или каким-нибудь недорогим мехом. Распространенной одеждой зимой были шубы и полущубки, которые делались чаще всего из овчины .

Женская одежда богатых старообрядок была похожа на мужскую в том, что была также длинной. Однако во многом она отличалась. Неотъемлемой частью женской одежды были русские сарафаны ярких цветов, которые завязывались над грудью. Женщины носили и обычные платья из ситца, шелка, шерсти. Характерной чатсью их одежды были большие платки или шали из шерсти или шелка и небольшие шелковые платки, которые завязывались по-русски. На ногах женщины носили чулки и кожаные, бархатные или прюнелевые ботинки. Зимой надевали особенного покроя шубы из куниц, белок, лис или зайцев, носили также и салопы на шубе. В дождливую погоду шубы покрывали суконными или шелковыми накидками. В XVIII в. шубы покрывались коленкоровыми тканями с золотистыми узорами. Рукава женских шуб отделывались по краям кружевами, которые можно было снимать и хранить отдельно. Эти кружева передавались от матери к дочери. Основу женской одежды составляла полотняная или коленкоровая рубашка, отделанная на воротнике и плечах красным хлопком. Женской поясной одеждой были юбки, также яркого цвета, из шелковой, шерстяной или хлопковой ткани. Низ рубашек и шуб украшался орнаментом из шелка или хлопка.

На юбку надевался фартук. Парадные фартуки были ярких цветов, внизу украшенные вышивкой красными нитками или хлопком. Головных уборов летом девушки не носили, волосы гладко причесывались и заплетались в одну косу, в конец которой вплеталась яркая лента. На шее девушки носили разноцветные бусы, а более богатые - жемчуг. Из женских зимних головных уборов надо отметить шапки из соболя, бобра или куницы, верх которых был из шелковой ткани. Более бедные носили на голове повязки. Зимняя одежда девушек-старообрядок ничем не отличалась от одежды замужних женщин. В целом одежда женщин и девушек из крестьянских старообрядческих семей почти не отличалась от одежды богатых, только могла быть из дешевого материала .

Как видим, в рассматреваемый период наряду с белорусской культурой возникла и существовала культура переселенцем из России - старообрядцев. Отличительным было то, что как белорусская культура, так и культура русской диаспора мирно сосуществовали и почти не смешивались.

Старообрядцы создали свои культурные традиции, бережно их охраняли и обогащали, как святыню передавали своим потомкам. Собранные в гармоничную систему обрядов, жизненных правил, обычаев, миропредставлений, эти традиции являлись основой жизнедеятельности старообрядцев.

Духовная жизнь защитников старого обряда была разнообрязной. Их мораль представляла собой разновидность христианской религиозной морали. Она была основана на библейских представлениях, на десяти старозаветных заповедях и "Нагорной проповеди". Старообрядческие священники следили за сохранением всех библейских требований и установленных обрядов. Старообрядческие священники и духовные наставники требовали от верующих беспрекословного выполнения всех церковных предписаный, каждодневных хлопот о спасении души и во имя этого - необходимой молитвы Богу, учили верить в его милость, надеяться на его милосердие.

Духовная жизнь старообрядцев проходила, как правило, в замкнутой древнехристианской общине. Опираясь на свои мифы, старообрядцы только себя считали настоящими христианами. Их община имела свою иерархию руководства: от высшей ступени - апостолов - до низшей - пророков и духовных наставников.

Центрами культурной и духовной жизни старообрядцев были в их диаспорах слободы, монастыри, цервки и моельни. Первая церковь была построена в слободе Ветка около 1690 г. иеромонахом Иоасафом, освящена его преемником иеромонахом Феодосием в 1695 г. во имя Покрова Пресвятой Богородицы . Однако первые церкви и монастыри, построенные старообрядцами в слободах на острове Ветка, частично были уничтожены в период изгнания старообрядцев с белорусских земель царскими войсками в 1735 г. Через пять лет все было отстроено. После второго изгнания в 1764 г. восстановить ветковские слободы до уровня прежней славы не удалось.Ветковские монастыри и скиты были не только средой духовной жизни старообрядцев, но и центрами образования и письменности, а также хранителями древнепечатного слова. Отца и старцы, монахи и монахини обучали в кельях мальчиков и девочек, нередко и взрослых, азбуке, читать Часослов и Псалтырь. Этих учителей, которые были непосредственными преемниками старообрядческих наставников, называли мастерами и мастерицами. Такое обучение существовало здесь с момента открытия Ветковского монастыря. Эти традиции были перенесены и в другие монастыри в Ветке.

Благодаря просветительской деятельности ветковских мастеров и мастериц, росла грамотность среди старообрядцев, проживавших в Речи Посполитой. В монастырях и скитах было сконцентрировано большое количество рукописей и старопечатных книг. Особенно богатым в этом плане был Ветковский Покровский монастырь, о чем свидетельствует тот факт, что в 1735 г. полковник Сытин отобрал у монахов этого монастыря 682 книги. В Лаврентьевском монастыре определенное время хранилась прекрасная рукопись Ивана Дамаскина в переводе князя Андрея Михайловича Курбского .

Большую роль в истории старообрядчества играли священники и духовные наставники. Еще до окончательного раскола Русской православной цервки старообрядческие отцы на соборах, в том числе и на соборе 1666-1667 гг., объясняли основные отличительные черты своей идеологии и даже предлагали некоторые новые богословские положения. Первым и одним из основных в их идеологии было учение о Третьем Риме и единстве русского православия.

Окончательный разрыв о официальной церковью в 1667 г. и проклятие старого обряда поставили все старообрядчество в тяжелое положение. Переход всего епископата в новую церковь лишил старообрядцев иерархии, которая, согласно православному учению, сохраняет и передает Дар Божий и апостольскую преемственность в церкви.

Без иерархии у старообрядцев не могло быть ни своих епископов, ни новых священников, которых посвящали епископы, ни своих церквей, которые освящались также епископами. А без еписковой, священников и церквей нормальная православная жизнь и полное использование всех таинств были невозможны. Поэтому с моменты разрыва с официальной церковью старообрядцам пришлось приспосабливаться к новым условиям, налаживать новые формы церковной и духовной жизни.

Заключение

В ходе этой работы удалось выяснить причины и цели старообрядческого движения. Защитникам старого обряда удалось создать собственную развитую культуру, приспособиться к различным условиям проживания. Стоит отметить то, что хоть старообрядцы и были безобидными, однако все равно подвергались гонению со стороны Русского государства. Причиной этому были опасения правительства, ведь такое движение могло в любой момент перерости в вооруженную борьбу и это вызвало массовое переселение старообрядцев на Речь Посполитую, ведь там к различным религиям относились толерантно. Помимо развития своей культуры старообрядцы также активно занимались торговлей, чем безусловно влияли на экономику государства. Однако после раздела Речи Посполитой они снова подверглись жесточайшим гонениям. Их вылавливали и казнили через сожжение. Вызвано это движение было реформами патриарха Никона, которые начались в 1653 году. В 1656 году на поместном соборе Русской церкви все крестящиеся двумя перстами были объявлены еретиками, отлучены от Троицы и преданы проклятию. Все это говорит о том, что русская православная церковь не терпела тех, кто хоть как-то думает иначе и может оказать какое-то влияние на религию. Так и вышло с защитниками старого обряда.

Как говорилось выше, они постоянно подвергались гонениям. В 1667 году состоялся Большой Московский собор. Собор одобрил книги новой печати, утвердил новые обряды и чины и наложил клятвы и анафемы на старые книги и обряды. Сторонники старых обрядов вновь были объявлены еретиками. Страна оказалась на грани религиозной войны. В этом противостоянии защитникам старого обряда удавалось сохранять свою культуру, блюсти свой образ жизни и следовать своим традициям. Целью этого движения безусловно был протест. Протест против реформ патриарха Никона. Причиной также послужили эти реформы. Против старообрядцев даже издавались знаменитые "12 статей" и сделаны они были царицей Софьей по просьбе духовенства в 1685 году. Однако позже, при Петре I в 1716 году их отменили. Старообрядцы долго еще подвергались гонениям и лишь в 2000 году на Архиерейском соборе Русская православная церковь принесла покаяние перед старообрядцами.

Изученная литература обрисовала картину всего движения старообрядцев: от формирования их общности в Беларуси на протяжении 17-18 веков до характеристики основных аспектов жизнедеятельности защитников старого обряда. Расселение старообрядцев было ориентированно на зоны, где их движение не подвергалось гонениям, т.е. Речь Посполитая. Хорошо извесны белорусские старообрядцы, проживавшие в Стародубье и Ветке. Они внесли большой вклад в развитие старообрядческой культуры. Как уже говорилось выше, культура этих людей отличалась от культуры обычного населения и это легко проследить в постройке их домов, в одежде, в самих обрядах и традициях. Старообрядцы - это символ самобытности.

Литература и источники

Лилеев М.И. Из истории раскола на Ветке и в Стародубъе ХУІІ - ХУІІІ вв. Киев, 1895. Т. 1. Вып.;

Горбацкий А.А. Старообрядчество на белорусских землях, Брест 2004 - 238 с.;

Абрамов И.В. Старообрядцы на Ветке, 1907 г.;

Тихонравов Н.С. "История о бегствующем священстве", 1862г.;

Летопись Самовидца, Киев 1878 г.

Есипов Г.В. Раскол. дела XVIII в. 1863 г., Т. II.

Алексеев И., История о бегстве священников, Минск, 1862 г.;

Дембовецкий А.С. Опыт описания Могилевской губернии. Могилев, 1882. Кн. 1

Материалы для истории раскола старообрядчества в Могилевской губерни конца ХУІІІ и начала ХІХ столетий. Могилев, 1902

Гарбацкі А.А. Царкоўны раскол і стараверы на Беларусі ў другой палове ХУІІ-першай палове ХІХ ст.

Кельсиев В. Сборник правительственных сведений о раскольниках. Лондон, 1861. Вып. 2

Цітоў В.С. Народная спадчына. Минск., 1994.

Костомаров Н.И. Домашняя жизнь и нравы великорусского народа. М., 1993.

Старообрядчество долгое время находилось в оппозиции официальной православной церкви. «Раскольники», как их называли, подвергались гонениям и преследованиям. Возможно, потому многие староверы до сих пор живут подальше от Москвы, а одно из важных церковных шествий - Великорецкий крестный ход - проходит в Кировской области, куда корреспонденты Onliner.by добрались во время большой командировки по России. Во время шествия перед нами предстал ряд колоритных образов: мужчины в характерных рубахах и с густыми бородами, девушки, естественно, без косметики, дети с иконами в руках. Чем больше мы говорили со староверами, тем больше удивлялись упорству в сохранении традиций, стойкости и милосердию.

Кто-то прямо на ходу шепчет молитву, перебирая четки. В руках многих участников хода туристические коврики, за спиной рюкзаки. Головы женщин, девушек, даже маленьких девочек покрыты платками.

Сейчас крестные ходы старообрядцев проходят в сопровождении службы спасения, сотрудников ДПС и медиков. А после приснопамятной никоновской реформы (в середине 17-го века), когда произошел церковный раскол, за двуперстное крестное знамение, земные поклоны и молитвы по старым книгам, что трактовалось как раскольничество, можно было угодить на плаху. Полтора века продолжались гонения, и лишь к началу 20-го столетия позиция властей и Московской патриархии смягчилась.

Священники несут рукописные иконы - старообрядцы считают, что истинный образ должен быть литым или писаным, поскольку является рукотворным произведением, а не продуктом копировальной машины. Иначе это изображение иконы, а не сама икона.

Рассказывают, что ради участия в Крестном ходе в Киров приехали старообрядцы из Москвы, Санкт-Петербурга, Екатеринбурга, Казани, а также Италии, США, даже Австралии.

В моих краях сожгли 200 верующих, убивали священников

Говорим с Владимиром из городка Вязники (Владимирская область). Мужчина, работавший всю жизнь на железной дороге, признается, что никогда особо не подчеркивал свою принадлежность к старообрядцам. Хотя и его родители, и дети относят себя к этой вере:

«В детстве меня крестили в церкви. А потом... Я как-то не выпячивал вопрос веры. Знаете, в советское время все делали как-то украдкой, потому что было чревато.

Вязники были всегда старообрядческим краем. В 1670-х там сожгли 200 верующих, убивали наших священнослужителей. От гонений многие бежали в Сибирь, на Алтай. Поступил в комсомольцы, потом армия. В церквях и склады были, клубы, организовывали производства...

Ближе к старости задумался о вере, кто я и что я. С 2010 года участвую в крестном ходе регулярно. Даже тянет как-то... Если не сходил - сам не в себе будешь. До сих пор все это откликается. Нам по-прежнему не дают землю под строительство храма. Община есть, а церкви нет».

«В церкви, которую мы восстанавливали, был гальванический цех»

Дмитрий из Казани, услышав наш разговор, включается в беседу и рассказывает об истории своего рода:

«Сам я уроженец села Красновидово Казанской губернии, которое было образовано в 1760-1780-е годы. А туда мы попали из другого Красновидово, которое находилось в Московской области. Вообще, в Татарстане было много казачьих поселений, которые охраняли Оренбургский тракт. В моей родне тоже много казаков, пришедших с Белого моря.

Семейство было старообрядческим. Не то чтобы предки скрывались от гонений, им просто выделили свободные земли. Мы же трудолюбивые. Старообрядцы всегда славились умением содержать плодовые сады - яблони, вишни, сливы. Наш род специализировался на изготовлении глиняной посуды и ловле рыбы.

От советской власти держались поодаль. Бабушка и прабабушка в колхоз не вступали по религиозным соображениям. Прабабушка вообще была знахаркой, к ней со всей округи обращались за помощью... Меня крестили на восьмой день. Тогда в Казани церквей не было, но был молельный дом. Сейчас это Суконная слобода. Крестики носить не заставляли, а я и не афишировал.

Был октябренком, потом комсомольцем, обряды не соблюдал. Но в доме были иконы, всегда праздновали Рождество, Пасху. Когда кто-то умирал - проводилось отпевание по канонам. А потом ушла прабабушка, которая была духовным стержнем семьи, и вера заглохла...

В 1989-м нам вернули церковь. Здание находилось в плачевном состоянии, до этого там был гальванический цех. Община стала активно восстанавливать храм, и я тоже решил участвовать. Ведь это моя церковь, мои корни... Так вернулся в веру».

«Веру не купишь, ее выстрадать нужно»

К шествию присоединяется юркая старушка, которая сразу начинает тараторить: «А я вас чуть догнала» . Оказывается, Марья (именно так она просит себя называть: «Все мы Марьи, потому что Марией звали матерь Божью» ) приехала из Москвы:

«Все подмосковные деревни за нами были, старообрядцами. Я из Коломенского, где сейчас метро. Предки были кочерыжниками, нашим промыслом всегда были капуста, помидоры, огурцы...

Гонения? Были, конечно, но мы всё сохраняли. Сама я 10 классов окончила, потом в колхозе была, на стройке работала. Не было у нас тогда гастарбайтеров. В один момент стала торговаться с Богом. Очень уж хотелось в техникум поступить. Решила, раз попаду - Бог есть, а нет... Не поступила... Неверующей считала себя.

Вернулась в веру своей волей. Однажды решила поехать к жене Порфирия Иванова (создатель духовной и оздоровительной системы, круглый год ходил в шортах, босым, обходился без еды. - Прим. Onliner.by). Она велела весь металл с тела снять, а у меня было только кольцо. Ну я послушалась. Потом обвенчались с мужем. А как избавилась от кольца - тяжесть возникла. Голос тогда мне сказал: к Богу иди, как к другу иди... И вы знаете, только через три года ушла внутренняя тяжесть. Веру не купишь, ее выстрадать нужно. Это уж я теперь знаю».

«А что мода, хорошо?»

Христина из Екатеринбурга о притеснениях старообрядцев знает в основном по рассказам в воскресной школе. Девушка не пользуется косметикой, ходит только в юбках и платьях, при этом не чувствует себя белой вороной среди сверстников:

«Крестили на восьмой день, как положено. Участвовать в Крестном ходе позвали друзья, с тех пор хожу в пятый раз. В нравственном отношении у нас как-то больше понятия, чем у других сверстников. Соблюдаю благочестивый вид, не сквернословлю, читаю молитвы. А что мода? Человек индивидуален, зачем повторять за другими? О карьере не мечтаю, хочу семью, детей».

«Неправильно Божьим даром торговать»

Следующий наш собеседник - человек особенный. Филипп из Сыктывкара раньше состоял, как он сам говорит, в господствующей церкви. Был сотрудником церковного административного аппарата - возглавлял один из епархиальных отделов, совмещал должность с редактированием газеты, сайта, работал с мирскими СМИ:

«Перешел не потому, что там плохо, а потому, что здесь хорошо. В определенное время стал глубоко интересоваться историей. Считаю, что при наличии веры, знании истории и живой совести человек должен понять, что нет никакого иного православия, кроме того, которое исповедуют приверженцы старой веры. В Евангелие есть фраза: „по плодам их узнаете их“. Так вот именно по людям можно судить и о вере в целом. Любой истинный христианин желает спасти душу и живет одной этой целью. Раскол в 17-м веке произошел из-за правок, унификации богослужебного обряда с греческой церковью. Все это делалось из политических соображений. В итоге правки привели к бессмыслице в богослужебных текстах.

Русь была крещена при князе Владимире, и с тех пор в тех молитвах, которыми мы молимся, ничего не изменилось, в отличие от реформаторов.

Дело вовсе не в тех разногласиях, которые лежат на поверхности, - в дву- или трехперстии или сколько букв в имени Господнем. Описать глубину противоречия парой слов не получится. Вкратце: когда епископы ходили пешком, а не ездили на Mercedes под охраной, тогда церковь была народом, а народ - церковью.

Официальная церковь - это часть аппарата власти.

Люди, которые носят старинную русскую одежду и живут по старым церковным канонам где-то в глухих деревнях. Но это рассказывают учебники истории, причем в контексте XVII века. С тех пор прошла не одна сотня лет. Что в укладе жизни этих людей осталось по-старому и что внесло время? О жизни старообрядцев рассказывает Иван Рыбаков, настоятель Борисовской общины Древлеправославной церкви поморского согласия. Точку зрения Русской Православной церкви представляет протоиерей Сергий Гордун, доцент Минской Духовной Академии.

«Жизнь диктует свои условия…»

«АиФ»: Пользуются ли старообрядцы «новинками цивилизации»?

И. Рыбаков : Думать, что старообрядцы прячутся от мира в глухих селениях, ошибочно. Староверы живут и в городах, и в деревнях. И «новинками цивилизации» они тоже пользуются. От этого не уйти, ведь жизнь диктует свои условия. Но достижения прогресса не являются для нас определяющими, мы не в этом видим свою христианскую задачу.

«АиФ»: Как в общине относятся к бракам с иноверцами?

И. Рыбаков : Раньше браки заключались только в пределах общины. Сейчас к бракам с нестароверами относятся терпимо, ведь иногда трудно найти себе пару. Но в таком случае стараются, чтобы иноверцы приняли крещение - так семья станет полноценной. А разноверческую семью можно назвать «бомбой замедленного действия».

С. Гордун : Браки с иноверцами нежелательны, но допустимы. У нас возможно венчание и с римо-католиками, и с протестантами, и со староверами. Крещение также желательно, но это должно быть осознанным поступком.

«АиФ»: Каким родом деятельности занимаются старообрядцы?

И. Рыбаков: Старообрядцы с давних времен стараются не работать на кого-либо. Они были земледельцами, плотниками. Сейчас очень многие живут в городе и зарабатывают на хлеб насущный в зависимости от своих возможностей.

«АиФ»: Каково положение женщины в старообрядческой общине?

И. Рыбаков : Раньше женщине-староверке полагалось быть хранительницей домашнего очага: заниматься воспитанием детей, домашними делами. Теперь ей кроме этого необходимо иметь постоянную работу. Иначе содержать семью будет очень сложно. Если же муж зарабатывает достаточно, жена вправе выбирать: продолжать ей зарабатывать деньги или же целиком посвятить себя семье.

«АиФ»: Где дети староверов получают образование?

И. Рыбаков : Образование у старообрядцев как светское, так и духовное. Светское, как правило в школе, а духовное - дома и в церкви. Издается церковная литература, поэтому нет проблем ни с учебниками, ни с книгами, ни с периодикой.

«АиФ»: Как отдыхают члены общины?

И. Рыбаков : В праздничные дни среди староверов принято посещать церковь, а какие-либо гуляния не приветствуются. Их в некотором роде заменяют домашние встречи, духовные песнопения.

С. Гордун : Здесь я скажу так: есть неистинные староверы и неистинные христиане, которые не исполняют предписаний церкви. Истинному православному необходимо посещать храм в праздники, а также вечером в субботу и утром в воскресенье.

«АиФ»: Затронуло ли негативное влияние массовой культуры молодое поколение старообрядцев?

И. Рыбаков : Конечно, проблема негативного влияния массовой культуры волнует и семьи старообрядцев. Эти болячки у нас общие. К сожалению, молодежь не всегда ходит на молитвы.

Молитва и грех «замирщения»

«АиФ»: Правда ли, что жизнь старообрядцев регулируют церковные правила?

И. Рыбаков : Община строго придерживается церковных правил. Обязательны молитвы утренние и вечерние. Молитва должна предшествовать каждому действию, будь то прием пищи, чтение – любое начинание должно быть освящено Богом. Домашние ежедневные молитвы – необходимость и, по возможности, на них должна присутствовать вся семья.

С. Гордун : У нас и старообрядцев много общего, отличия незначительны. Если говорить о молитве, то в православии тоже обязательны молитвы утренние и вечерние. Домашние и ежедневные молитвы, по правилам, тоже обязательны. Истинные христианские семьи их придерживаются.

«АиФ»: Какие существуют требования к одежде прихожан, в которой они присутствуют на богослужении?

И. Рыбаков : Женщинам положено быть в длинных сарафанах и платках. Последние не завязываются узлом («петлёй Иуды»), а закалываются булавкой. Платок должен быть из непрозрачной ткани и закрывать плечи и грудь. Мужчинам же следует носить озямы – длинные халаты черного цвета.

С. Гордун : А у православных христиан нет особой «молельной» одежды: главное – она должна быть приличной, строгой, естественной (мужчины не должны находиться в храме с покрытой головой, в шортах; женщинам, наоборот, положен головной убор, нежелательно находиться в храме в брюках). Мы не ставим преграды при входе в храм, но мы постепенно объясняем людям, как нужно выглядеть, как себя вести. Что же касается способа ношения платка, то «петля Иуды», на мой взгляд, - это своего рода предрассудок.

«АиФ»: Что такое «начал замирщения»?

И. Рыбаков : Перед каждой службой прихожане отмаливаются за общение с иноверцами. Это и есть «начал замирщения».

С. Гордун : По-моему, «начал замирщения» это неправильно. Общение с иноверцами, неверующими людьми естественно, и Православная Церковь не считает это грехом. Это даже долг христианина – относиться ко всем с любовью. Сам Господь Иисус Христос никогда не чуждался общения ни с кем.

«АиФ» : Сколько продолжается служба?

И. Рыбаков : Сама служба достаточно продолжительна. Иногда она длится до 10 часов (всенощная служба). Долгие молитвы укрепляют дух человека.

С. Гордун : Лично я уважаю старообрядчество за продолжительность богослужения. К сожалению, в большинстве наших приходов службы короче. Уважения заслуживает и верность традициям. Этому нам можно у них поучиться.

Приверженцы Древлеправославной Поморской Церкви уверены, что она возникла не после реформ патриарха Никона, а задолго до этого и является истинной православной церковью. На это есть и другая точка зрения: с мнением Православной церкви мы познакомились в комментарии отца Сергия. Но как бы то ни было, люди, которые через века пронесли древние традиции, заслуживают уважения.

Надежда Юшкевич, студентка 2 курса Института журналистики БГУ

Древлеправославие на белорусских землях - 1
Дата: 06/05/2017
Тема: Православное Старообрядчество Белой Руси

До 1991 года белорусская историография, позиционирующая себя как оригинальная школа от второй декады 19 века, ориентированная в первую очередь на определение понятия и представления белорусскости, вобщем-то и не итересовалась русским феноменом старообрядчества.

Сегодня «Православное Старообрядчество» предлагает вашему просвещенному вниманию очень интересную, на наш взгляд, работу польского исследователя Старообрядчества д-ра Стефана Пастушевского .

В данном материале автор постарался противостоять «грубым» формулировкам и показать достоверные факты,неизвестные даже белорусским историкам. В конце концов судьбы белорусских земель плотно переплетаются с судьбой Польши.

Современная белорусская историография, представляющая события до февраля 1917 года (февральская революция), а иногда и до января 1919 года (рождение Советской Белорусской Республики), очень осторожно и согласно с правдой пишет о белорусских землях. Это географо-этническая, а не политико-историческая категория практически перекрывается с юго-восточной частью Великого Княжества Литовского, восточные и северо-восточные рубежи которого Россия перешагнула только в 1772 году во время I раздела Речи Посполитой.
Рубежи эти в большинстве своем совпадают с сегодняшними границами Республики Беларусь на севере и востоке, если не брать во внимание Земли Себежско-Невельские, часть Смоленских земель, части Мстиславской Земли, принадлежащей на данный момент России. Подобная ситуация на южной границе, хоть там можем говорить о неком «обмене» земель с Украиной, а исторически с Польским Королевством; юго-западное Полесье «отдано» Украине (Польское Королевство), а юго-восточное «забрано». Сегодняшняя западная граница Республики Беларусь- это уже вопрос более современный, эффект II мировой войны.

Польский историк, следящий за развитием событий с Речи Посполитой Обоих Народов, в этом регионе, имеет также моральное право писать о землях белорусских, хоть его точка зрения и отличается: земли эти являлись частью Речи Посполитой, постепенно их теряли, сначала в 1772-1795 годах, затем в 1939 году.

Понятие Беларусь в данном срезе является cовершенно внеисторическим. Относится оно как правило к «маленькому» прототипу государства в виде советской республики от 1 января 1919 года, «большого» прототипа государства от 17 сентября 1939 года и самостоятельной Республики Беларусь от 19 сентября 1991 года.
Эти белорусские земли примерно перекрываются, хоть и в некотором обрезанном виде, с сегодняшней территорией Республики. Ничего удивительного, что не имеющий себе равных, если говорить о педантичности и методологии подачи происходящего, Большой Исторический Атлас Беларуси (Т. I-2008, T. II-2013), на большинстве карт показывает современный контур границ. С одной стороны это подтверждает точку зрения о стабильности исторически разделенных территорий, с другой стороны - о силе культуры Речи Посполитой, которая смогла навсегда оставить свой отпечаток, отделить то, что среднеевропейское от того, что восточноевропейское.

Судьба древлеправославия на белорусских землях не является достаточно исследованной. На это есть разные причины, среди них различные перемены и тайны истории этих земель, спорные, а с политической стороны и стороны вероисповедания даже враждебные между собой, влияние двух культур: польской и русской, а в 1918- 1939 годах раздел неделимых, хоть и принадлежащих не- белорусскому государству (в начале Речь Посполита, затем Россия) белорусских земель между двумя государствами.
До второго переломномного момента, исследователи историю древле-православия рассматривали в отдельности, в зависимости от политической принадлежности отдельных территорий. До 1991 года белорусская историография, позиционирующая себя как оригинальная школа от второй декады 19 века, ориентированная в первую очередь на определение понятия и представления белорусскости, вобщем-то и не итересовалась русским феноменом этноконфессийности. Только в последние годы он обрел стабильное место не только в истории культуры и духовности жителей белорусских земель, но и место в пропаганде государства.

Изданный по инициативе Министерства Иностранных Дел сборник Беларусь, Факты (2000), в отличие от подобных изданий в государстве с примерно подобным колличеством староправославных, таких как Литва, Латвия, Эстония, в сборнике этому вероисповеданию отведен целый раздел. Дана в нем информация не только об увеличении общин с 23 в 1991 году до 36 в 1998, но и возникновению в них «светского течения жизни и мировозрения как и сглаживанию религиозного фанатизма и нетолерантности, культурно -бытовой изоляции». В этой информации кроется и стереотип восприятия старообрядцев сквозь призму иных верующих, а особенно атеистов в окружении, и появляющееся из комплексов желание продемонстрировать динамичное развитие Беларуси во всех сферах жизни, и конечно же, до недавнего времени малоценной, религии. Эта формулировка очень «грубая», но хорошо, что она вообще существует как таковая, так как принудительная пропаганда в инфлянтских государствах, ориентированная на европеизацию, очень старается обойти молчанием это гиперрусское вероисповедание.

Три направления миграции старообрядцев.

Продвижение староправославия на белорусских землях имело место в трех направлениях.

Первое вело из Земель Новгородских и Псковских, а процесс миграции сделало интенсивнее преследование, которое активно проводили митрополиты новгородские: Питирима и Корнилий. Территория этого заселения - около Инфлянт и Северной Аукштайтии-Браславщина.

Второе направление шло из Москвы через Смоленск - заселены были Витебщина и Могилёвщина. Причины его, кроме религиозных преследований, имели экономический характер (высокие налоги, эксплуатация русских крестьян и, конечно же, голод).

Треть е направление, которое брало свое начало в Москве, через украинскую гетманщину вело конкретно в Стародуб (Стародубщина). Это было продуманным строительством центра беглых попов в восточном Полесье. Результатом стало рождение стародубско-ветковской группы, которая стала колыбелью иерархии поповцев.
Эта трехнаправленность белорусского старобрядчества заметна по сей день в некоторых традициях, которые связаны с регионами традиционного проживания.

Браславщина
Первые старообрядческие поселения на белорусских землях, входящих в состав Великого Княжества Литовского, появились на границе с Инфлянтами, а конкретно, на границе с Браславщиной. Миграция на эти территории из Псковщины и Новгородчины началась в конце XVII века. Толчком к этому, в большей степени, послужила казнь основателя федосеевского согласия Феодосия Васильевича Урусова (1600-1711) и ликвидация общины в Ряпине. В тот момент, когда федосеевцы вернулись в польские границы (польские пределы) , которые опрометчиво оставили в 1710 году, покидая Невелевщину (на тот момент польскую) в Эстонию, уже занятую русскими. В 1693 году заложена община в Друе, в 1706 году в Кирилине, в 1745 в Кубличи. Статистика говорит о 4.408 федосеевцев в районе Дисна в середине XIX века, что составляло 3,3 процента от общего, насчитывающей 133.498 человек в районе (процент древлеправославных русских на исторических территориях бывшего Великого княжества Литовского составлял на тот момент 4 процента).

Могилевщина и Витебщина
Старообрядцы стали активно поселяться на северо-восточных белорусских землях уже в семидесятых годах XVII века. Главным образом это были воеводства могилевское, витебское и минское. Больше всего прибывали со Смоленщины, особенно после большого неурожая 1732 года и последующих лет. Общины они основывали как на королевских землях так и на магнатских и шляхетских. Р.И. Перекрестов перечисляет 38 землевладельцев, которые приняли прибывших, а это среди прочих: Сапеховы, Язвицы, Красинские, Ждановские, Лазвеновичи, Станкевичи, Пацовы, Тихоновские, Чарторыские, Палевы, Кляшторские, Огинские, Домбровские, Вишнниовецкие, Калинские, Шишковы, Светицкие, Жабовы, Любесские.
В Сенненском уезде в Витебском воеводстве (позже Могилевская губерния) старообрядцы осели среди непроходимых лесов и болот, как правило называя свои общины по имени основателя. Больше все их было в Островской волости (Острово), Мошканской (Мошканы), Лукомльской (Лукомль), Лотыголицкой (Лотыголичи), лисиченской (Лисичино) и Бобрской (Бобр). В деревне Плисы, Островской волости в начале ХХ века проживало их более 200. Не вступали в связи с белорусами, евреев просто игнорировали. Очень отличались хозяйственностью, занимаясь земледелием, овощеводством, пчеловодством, ну а прежде всего выращиванием льна, который поставляли в Витебск.
В 1735 и 1764 поповцы убегавшие из Ветки от преследователей, так называемой выгонки, осели в Витебске и окрестностях, а также в Полоцке и Лепеле. Попали и в вышеперечисленные поселения. В окрестностях Минска после выгонки из Ветки осели в лесах Бобруйского, Борисовского и Березинского уездов, в основном в болотистых развилках рек Днепра и Березины.

Со временем примкнули к ним ищущие отделения от антихристианского мира федосеевцы и филипповцы, основав в Бобруйской слободе Капустино и две деревни - Турки и Салотин. В Салотине осели филипповцы. Старообрядческие традиции до сих пор живы в деревнях: Углы, Барановичи, Богушевка. На Борисовщине федосеевцы осели в деревнях Будица и Бабарыки.
Старообрядцы сначала арендовали земли, но постепенно выкупили в собственность. Строили моленные. Но не основали в данном регионе центра конфессии, оставаясь, с одной стороны под влиянием центра инфлянтско-литовского (беспоповцы) , а с другой стороны стародубско-ветковского (поповцы). С половины XIX века центром притяжения стала Москва. По сегодняшний день потомки тех переселенцев живут в этих регионах стараясь избегать близких контактов с властями и в значительной степени культивируя эндогамию.

Белорусских старообрядцев, по причине близости российских земель, в основном со Смоленщины, регулярно призывали вернуться в империю. Особенно призывы ощущались в манифестах во времена царствования Анны Иоановны 1732-1734 и Елизаветы Петровны в 1755 году. Прибывали к ним как писатели их распостраняющие, так и специально обученные вербовщики. В 1756 году старообрядец Гаврила Иванов из Витебска, обращаясь к остальным беженцам из России, используя доверенность Михайла Михайлова из Стародуба, дал согласие на возвращение с условием поселения общиной, свободы вероисповедания, и внесения в категорию государственных крестьян при оплате двойного податного оклада. Ожидания эти не были исполнены и реэмиграция из Беларуси в Россию началась после указа Екатерины II с 1762 года. Коснулось это по большей части поповцев, так как они были более склонны к контактам с властями.

В последствии, после разделов Речи Посполитой, сформировались определенные разделы поселения поповцев и беспоповцев в Беларуси. Поповцы жили в уездах Гомельском, Речицком, Чериковском и Оршанском, а беспоповцы в Рогачевском, Могилевском, Бобруйском, Лепельском, Сененским, Полоцким, Ревельским и конечно же на Браславщине.
Первая перепись населения России в 1897 году показала 83 022 старообрядца в Витебской губернии,что составляло 9,1 процент от православного населения, 15 860 в Минской губерни (1 процент),23349 в Могилевской губерни (1,6 процента) , 504 в Гродненской губернии (0,05 процента).

Стародубско- Ветковский центр древлеправославия.
Во время Речи Посполитой было два центра древлеправославия: беспоповско-федосеевский в Инфлянтах и северо-западной Литве и поповско-ветковский в восточном Полесье, близко связанный с украинским Стародубом. Численное соотношение между ними как две третьи к одной трети, хотя некоторые исследователи говорят от 60 процентах и 40 .
Значение Ветковско-Стародубского центра древлеправославия возникло из-за его близкого соседства к российским землям и факта интенсивной религиозной жизни, с выраженной в большинстве христианского мира, древлеправославной литургией со священником и полным суточным кругом, который служили на дониконовских антиминсах и полной сакральной жизнью. Значительную роль играла монастырская жизнь, глубоко уходящая корнями в старорусский монастацизм. Работали мастерские переписывания книг, типографии, мастерские иконописи. Имелись большие книгохранилища, на основе которых работали школы.

С одной стороны к Ветковско-Сародубскому центру примыкали эмигранты и паломники, а с другой - представители этого центра, и его работы расплывались по всему миру русского православия. Это на основе Ветки появился центр переписывания книг. Можем с уверенностью говорить о влиянии ветковской школы иконописи на древле- и новоправославных изографов (иконописцев) XVII-XX веков на территориях сегодняшней Беларуси, Литвы, Латвии, Эстонии, России.
Центр поддерживал тесные контакты с Россией, Украиной, Буковиной,Молдавией, Бессарабией, Болгарией, где также появилась сеть старообрядческих поповских общин. Особенную роль в зарождении этой сети сыграли казаки, в основном донские, кубанские и черкесские. После восстания Булавина некрасовцы, которые через Кубань и Крым дошли до самой турецкой Анатолии, но чаще всего оседали в Добрудже.

Именно из Ветки выросло Рогожское кладбище в Москве, позднее вместе с Белокриницкой иерархией.
Процветавший в XVII-XIX Стародубско - Ветковский центр позже стали заселять, сурово преследованные по причине их фанатизма, беспоповцы. С беспоповцами велись догматические споры, но доминировать им так и не удалось.
Комплексные исследования Стародубско-Ветковского центра начались в 1971 году в СССР на границе Гомельской, Брянской и Черниговской областей, захватывая все шире области исследования - территории на Дону, Малороссию, Поволжье,Урал вместе с Пермью, Подмосковьем и Молдавией. Исследования на территории Беларуси в 1976 году позволили собрать в Отделе Редких Книг и Рукописей Научной Библиотеки Московского Государственного Университета (ОРК НБ МГУ) 349 рукописей и 313 старопечатных изданий, а также книг конфессии собранных в ветковско- стародубское собрание.Это наиболее широкий и полный источник знаний о сегменте древлеправославия. Собрание молдавско-украинское насчитывает 24 позиции, а московское - 159. Все вместе это показывает старообрядческие традиции с конца XVII века и до наших дней.

Главным центром беглых попов раскольников, после Великого Московского Собора в 1667 году, был Стародубье (название от города Стародуб) на Землях Новгорода Северского, а именно позднее районы: Стародубский, Новозыбковский и Суражский, позднее Черниговской губернии, принадлежащей тогда Малороссии (территориальная единица: Стародубский полк в рамках Гетманщины сформировалась во время восстания 1648-1654). На сегодня это территория Брянской области Российской Федерации. Для этого региона, граничащего на сегодняшний день с Польшей и Литвой, характерно большое колличество рек, болот и непроходимых лесов, поэтому он был идеальным местом для укрытия беглецов разных мастей. Политические судьбы региона очень разные - яркие, изменчивые, включая и время, когда он был частью Речи Посполитой, конкретно частью Великого Княжества Литовского (земли Черниговско-Северские в составе Смоленского воеводства). На правах Андрусовского перемирия 1667 года Стародубье включили в Московское государство как своего рода казацкую автономию, организованную по образцу территориального военного лагеря.

До 1709 года Стародубский и Черниговские полки в отношении к московским властям сохраняли автономию, сформированную еще во времена Речи Посполитой на правах Договора в Зборове 1649 года. На этом же основании местные землевладельцы охотно разрешали селиться на своих землях раскольникам и другим беглецам, не взирая на отношение к ним московских властей. До начала XVIII века все земли Украины (Малороссия), которые вошли в состав России разительно отличались от остального государства, сохраняя религиозную толерантность и привычный тип поселения в форме слободы. Это благоприятствовало дальнейшей миграции староверов на эти территории, о конкретно с севера на юг. Притягивающим магнитом являлась близость Речи Посполитой, уже в те времена славившейся толерантностью.В случае безопасности можно было легко пересечь неохраняемую границу.
Хоть в историографии принято считать началом оседлости старообрядцев в Стародубье года 1669 или 1676-1677, однако Н.М. Никольский утверждает, что купцы старообрядцы из Москвы и Коломны гораздо раньше основали там ряд слобод. Это возможно, учитывая даты первых миграций староверов в Инфлянты (1659 год). Староверские переселения в обоих направлениях: северо-западное и юго-западное, начались практически одновременно. Близлежащая Речь Посполита, как северная так и южная, очень притягивала. Была хорошая, мирная и свободная.

Московский священник Косьма, не принявший правил собора 1667 года (старообрядцы попадали под Уложение 1649 года, обрекающие на смерть людей выступающих против веры и Церкви) появился в Стародубье вместе с двадцатью своими единомышленниками. Руководящий Стародубским Полком полковник Гавриил Иванов приказал атаману Ломаке поселить их в местечке Понуровка. Уже в 1669 году началось строительство скитов над рекой Ревной, а на север от неё слободы: Синий Колодец, Белый Колодец, Замишево и Шеломы. Весть о староверском прибежище расходилась очень быстро. В скором времени прибыл с поморского Белева священник Стефан со своим сыном Дмитрием. Основал слободу Митковку. Оба священника отправляли все обряды, кроме Литургии, так как не было там храмов с алтарем. До 1714 года на территории двух полков старообрядцы основали 17 слобод.
Усиление гонений начинается от 1682 года, после смерти царя Фёдора Алексеевича Романова (1676 - 1682) и получением власти регентшей (1682-1689) Софьей Алексеевной Романовой. Регентша повелела епископу Черниговскому и полковнику Семену Самойловичу депортировать староверов на места их прежнего проживания и принудить их принять православие. Вышеназванный очень скурпулезно депортировал из Понуровки «москалей веры проклятой капитоновской», а одновременно выдал письменные разрешения на основание слобод: Демьянки, Еленки, Шеломы. Две первые находились недалеко от выселяемой Понуровки.

Фактически регентша первая начала собирать раскольников. Продолжил это Пётр I, а затем Екатерина II. Пётр I с целью обогащения государственной казны, велел сделать перепись стародубских и черниговских раскольников. Перепись проведена была в 1715-1718 годах, переписывая и их имущество.
Именно стародубские и черниговские раскольники решились на интенсивное переселение в Речь Посполитую.

« История заселения Стародубья в период XVII- XVIII веков складывается из очень изменчивых ситуаций вытекающих из условий права Российской Империи, что впоследствии влияло на отношения староверов с местными землевладельцами и населением. Эти отношения то осложнялись, то улучшались, давление на староверов то усиливалось то ослабевало. Периодически возникали споры об участках земли между поселенцами и местным населением. Появились внешние проблемы: отношения между согласиями, догматические споры, отношение к официальной церкви и т.д..
Заселение старообрядческих слобод Стародубья проходило при помощи двух миграционных потоков. Первый поток, это выходцы непосредственно из Великороссии. Второй поток это транзит через Речь Посполиту, который имел место после 1715 года (указ Петра о регистрации раскольников в 1714 году) и был очень надежным, так как старообрядцы, переселяясь с территории соседнего государства, получали статус жителей зарегистрированных в слободе (обыватели описанных слобод) в отличие от статуса беглых раскольников. Получить этут статус могли только выходцы из-за польской границы, которые решили осесть в слободах. Они получали налоговые льготы и право свободной торговли за границами Малоросии. С 1718 года не накладывался на них двойной налог и не вменялось в обязанности, как на территории центральной России, носить одежду специального кроя.

В следующем периоде, начиная с 1699 года, начинается, вызванная в меру полезным указом царя Петра, реэмиграция староверов из Речи Посполитой, из воеводств Могилевского (40 семей), Витебского (27 семей), Минского (5), Гродненского (4), Варшавского (1) и из других мест (12 семей). Можно обозначить 3 волны этой миграции в Стародубье: 22 семьи в 1707- 1710, 11 семей в 1713-1715 годах, 26 семей в 1719-1722 году. Направлялись они главным образом в созданную для этой цели Государственную Волость, в которой после с 1715 года основано 16 слобод. Перепись раскольников показала 830 семей, среди них -214 вернувшихся из Речи Посполитой.
Проживали они в Речи Посполитой до возвращения в 38 имениях землевладельцев, а также на королевских землях.

Был разработана свого рода стратегия пути из центральной России через Польшу в Малороссию,в которую на тот момент входило Стародубье, присоединенное к Московскому Государству на правах Андрушевскего Мира в 1667 году. Использовалась она до конца XVIII века. В одном из документов Киевской губернской канцелярии есть запись с 1765 года, которая показывает механизм этой стратегии: "Паспорта берут только затем, чтобы показать, что не являются беглецами.(...) Переходя границу в одном месте, в обратном пути переходят в другом месте, берут паспорта и живут в том или ином месте, где им хочется".
Подобная ситуация была и на границе с Турцией: там тоже пересекая границу меняли фамилию.

Следствие и суд над Емельяном Ивановичем Пугачевым (1742-1775), предводителем восстания донских козаков в 1773 году - можно заметить такой совет, который дали бунтарю староверы "нет ничего лучше, как направиться в Польшу, а оттуда на пограничный переход,где лучше представиться выходцем, взять направление на любое поселение и там поселиться, свою жену, хоть и нелегально перевезти к себе, а потом уже жить спокойно".

Как можно заметить, староверы очень умело использовали правовые и политические механизмы того времени с целью выжить, использовали разные способы адаптации к изменчивым, неудобным для них ситуациям. На первом этапе в Стародубье появилось более тридцати старообрядческих поселений, переселенцев из центральных российских губерний. В самом начале поселение старообрядцев в стародубских лесах происходило посредством свободного поселения на незанятых территориях, стоило только получить согласие у соседей. Стародубский и Черниговский полки, имеющие достаточно значимую политически-административную автономию, использовали свой особенный вид демократии. Землевладельцы были заинтересованы в новых поселенцах». С целью увеличения числа новых поселенцев - освобождали пришлых от налогов и иных повинностей на 1-5 лет.Старообрядцы были идеальными колонизаторами- трезвыми,трудолюбивыми, спокойными».
Новую слободу основывали осадчие, исполняя для остальных прибывших власть не только административную, но и судебную. Кроме прибывших в слободах жили и были освобождены от повинностей так называемые, подседки.

Со временем старообрядцы попали в зависимость от казацких старшин, становясь арендаторами.
В 1720-1722 годах началась очередная миграция из Стародубья в Ветку тех, кто недавно прибыл из Речи Посполитой. Поводом для этого послужила деятельность новоправославого миссионера, иеромонаха Иосифа Решилова, который прибыл в Стародубье искоренять раскол, его поддерживала власть. Убыло 584 человека, которые в Ветке слились с потоком дьяконовцев из Керженца, где в свою очередь искоренял раскол архиепископ Нижегородский Питирим (1655- 1738).
После 1775 года недалеко от Злынки прибыла сильная группа федосеевцев из Гудзишек в Литве,которые этот вид общежительства решили по своему. Причиной стало истощение местных возможностей в хозяйстве. Осадчим стал Федул Дмитриевич. Была построена моленная во имя Покрова Божьей Матери.
Стародубский центр старообрядчества, хоть и ослаб временно в сравнении с соседским, польской Веткой (1685- 1764), но однако после 1764 года благодаря смышлености и выдержке его старообрядческих жителей снова стал процветать, получая много активов с ликвидированной Ветки (две выгонки в 1735 и в 1764 годах). К концу XVIII в Сародубье было три городских монастыря, главенствующим среди которых был монастырь во имя Покрова Божьей Матери, один женский - Казанской Иконы Богоматери, 17 церквей, 16 общедоступных часовен и множество частных молелен и келий отшельников.

В 1860 году на Черниговщине было 46.000 староверов, 69 единоверцев и 846 старообряческих неофитов официального православия. В.Г. Карцев (1904-1977) установил, что в 1862 году 12 процентов народонаселения черниговской губернии были древлеправославными, что ставило эту губернию в ряд найболее заселенных.
В 1899 году проведена подробная перепись староверов в Стародубье Черниговской губернии. В трех стародубских поветах записано: Стародуб- 93 человека, Лужки- 5 731, Еленка- 1832, Воронок- 3226. Новомлынка- 818, Суражский повет: Клинцы- 5893, Ардонь- 700, Святск- 3585, Новозыбковский повет: Новозыбковск- 7609, Климово- 5715, Митковка- 3790, Злынка- 6290, Шеломы- 2859, Чуровичи- 3255, Тимошкин Перевоз- 1215.

Восточное Полесье (Ветка)
Ветка, хоть и на некоторое время, сыграла необычно важную роль для поповцев старообрядцев. Почти сто лет была центром формирующим правила культа поповцев, а также околорелигиозных обычаев и организации жизни церкви. В этой децентрализованной Церкви сила основывалась на авторитете и духовенства и мирян близко связанных с религиозной жизнью.
Ветка, сначала как слобода, а затем как округ,выросла из соседнего Стародубья. 30 апреля 1685 года владелец Хальча, Мозырьский староста, граф Кароль Казимир Халецкий (умер в 1696 году), грекокатолик, отдал раскольникам остров на реке Сож (со временем соединили с сушей в форме полуострова), сравнительно близко от своего имения. Хальч входил в состав Речицкого повета Минского воеводства.

Уход староверов из Стародубья не был в интересах казацкого старшины, который управлял от имени царя этими землями. Земля требовала хозяйских рук. Чтобы это оттянуть- стародубский полковник Семион Самойлович в середине 1684 года, приказал блокировать границу с Польшей, сурово карал пойманных при попытке ее пересечь. Это вызвало протест со стороны графа Кароля Казимежа Халецкого, который в специальном письме обращал внимание полковника, что монархи двух соседствующих государств никогда не запрещали пересекать границу и селиться там, где им удобнее. Просил его сохранить добрососедские отношения и обещал благодарность в виде породистых щенков за разрешение старообрядцам свободно пересекать границу. Это письмо никак не изменило позиции С.Самойловича и отношения к тем, кто помогал старообрядцем нелегально пересечь границу. Все это еще больше усилило поток переселявшихся в Ветку.

В этот период переехали в Ветку из Стародубья Пашка Фёдоров, Козма и Микитка Шелковниковы и, как осадчие, сыграли немаловажную роль во время развития Ветки. За дату основания принято считать 1685 год. Больше всего старообрядцев прибыло тогда, когда в России стали использовать репрессии указа регентши (1683- 1689) Софьи Алексеевны (1657- 1704) , известные как Софийские Правила. Именно тогда в быстром темпе в радиусе 20-30 км основали 14 поселений: Косицкое, Дубовый Лог, Попсуевка, Марьино, Милич, Красная, Костюковичи, Буда, Крупец, Городня, Нивки, Грабовка, Тарасовка и Спасовка. Все эти поселения, называемые слободами или осадами, получили общее название региона Ветки, насчитывающей в общей сложности 30 тысяч старообрядцев. Потом появились еще 4 деревни: Вылевская, Демьянки, Побуж, Крупеевка, Копрянка, Еремеево, Лукьянова, Новые Чуровичи, Леонтьево, Борба и Осады, получившие названия от мест беженцев: Московских жителей, Новгородских Жителей, Донская и Нововыезжих разных чинов. Большинство имигрантов в ветковский район было из центральной и северной России.

Первые, прибывшие из Москвы, священники Козма и Стефан, не вели организационных вопросов. Только их последователь Иоасаф начал процесс укрепления Ветки как центра поповцев. В начале он жил в слободе Вылевская, в 21 километре от Ветки. После смерти священника Стефана он перебрался на ветковский остров, где начал строительство церкви и сумел его закончить, но не освятил её, т.к. умер в 1695 году. Он также является основателем монастыря.

Освящение первого старообрядческого храма совершил священник Федосий осенью 1695 года. Доставил он старинный антимис, переносной алтарь с реликвиями и скатерть литургическую, освященный в свое время епископом и привезенный старицей Меланией из приближенных боярыни Феодосии Прокопиевны Моорозовой (1632-1675). В Калуге был закуплен иконостас XVI века. Церковь была названа во имя Покрова Богородицы. Обряд освящения провели отцы: Феодосий, Александр и Григорий. Предыдущего ветковского священника Иоасафа возведено в святые, а его реликвии упокоены в храме. Иерей Феодосий отправил первую в Ветке литургию в единственном храме беглопоповцев.
Значимости Ветке придавали еще и заложенные священником Иоасафом монастыри: мужской и женский во имя Покрова Богородицы а также очень важное в сакраментальной жизни миро, которую привез священник Феодосий, хоть некоторые старообрядцы и сомневались в ее важности, так как освящать миро мог только епископ.

Ветковское согласие.
Именно тогда образовалось ветковское согласие, одно из двух главных направлений поповцев, рядом с немногим более поздним, дьяконовским согласием из Кержца. Первое было более непреклонным в сравнении со вторым. Новоправославие трактовало это как ересь первого уровня и в связи с этим обязывало перекрестить. Со временем никонианство было переведено в ересь второго уровня, принимаемых через повторное перемазывание, Ветковцы чтили и новоправославные иконы и допускали общий стол и баню с иноверцами. Духовники назначали из мирян своих заместителей, им было дано разрешение рассматривать кандидатуры желающих вступить в общину и также они могли перекрестить или исповедать умирающих, грехи которых,записанные на бумаге, отправлялись затем священнику, как единственному, кто может их отпустить.
Поставляли для избранных старцев и стариц запасные дары, чтобы те не только сами себе дать причастие, но и другим единоверцам.
Доктрина ветковского согласия закалялась в полемиках с иными согласиями, особенно с дьяконовским из центра Поволжья, около рек Кирженец и Ужала недалеко от Нижнего Новгорода.
На Керженском Соборе 1708 года дьяконовец Тимофей Матвеевич Лысенин, принимая учасние в общих поповских дебатах о допустимой форме креста, принял за правдивый и животворящий кресты латинский и никоновский четырехконечный и двукратный взмах кадилом на крест. Этому воспротивелись на соборе ветковцы во главе со старцем Федосием.
Эту полемику продолжили на Ветковском Соборе 1709 года с представителями дьяконовцев: священником Дмитрием и дьяконом Александром. После смерти старца Федосия в 1711 году, диспут проводил новый игумен монастыря во имя Покрова Богородицы- Иов. Спор очень распалился, когда по приказу Петра в 1720 году казнили основателя дьяконовского согласия, дьякона Александра (1674-1720) и исповедующие это согласие во главе с Лысениным спрятались от преследователей не где-нибудь, а в Ветке.

Самым ярым противником ветковцев оказался дьяконовский священник Патрикий, который поселился в Вылевской слободе. В 1727 году с Паном Халецким и Красинским отправился на теологический диспут с ветковцами перед их собором. Это было своего рода продолжением соборов 1709 и 1710 годов.
Ветковцы во время вышеупомянутого собора, а также в позже написанных книгах, в очередной раз убеждали, что крест восьмиконечный - единственный правдивый и животворящий, а не креста латинского- четырехконечного, который хоть и не использовали дьяконовцы, но отстаивали как равноправный. Упоминали факт, когда в свое время не был впущен в Москву папский представитель Антоний,который нес перед собой крест четырехконечный.
Очередной ересью дьяконовцев считался двукратный взмах кадилом на крест вместо трехкратного взмаха кадилом. Увидели в этом ересь арианскую, т.е. отрицание Святой Троицы. По этой аналогии дьяконовцев стали называть новокадельниками. Они также заменили трехкратную процессию в праздник Воскрешения Господня по солнцу, короткой процессией против солнца (против солонь). Это, по мнению ветковцев, было нарушение догм Церкви, зараза никонианизма.
В результате Ветковский Собор 1727 года запретил дьяконовцам проповедывать свои идеи и запретил селиться им в Ветке. На практике этот запртет не применялся, так как решение о поселении давали владельцы земель, а им было все равно, во что верят раскольники, лишь бы хорошо работали и были послушны. Землевладельцы даже подтрунивали над догматическими спорами, которые велись, не понимая их сути. Восприятие старообрядческой веры шляхтой польской и литовской было очень поверхностным.
Главными покровителями староверов были: Михал Казимир- мозырьский староста от 1709 года, Казимир - комендант (маршал) Речицкий с 1765 года, Ян - речицкий ловчий с 1770 года.

В двадцатых годах и в начале тридцатых XVIII века Ветка перестала быть единственным скопление поповцев в Речи Посполитой. Сомсем недалеко, на землях князя Михала Фредерика Чарторыского (1696-1775), владельца Гомеля, тоже появилось много старообрядческих слобод. Недалеко старообрядческие колонии появились и на землях Красинских. Появились на землях принадлежащих Огинским и на землях Любомирских, на расстоянии 50-100 км от Гомеля, появилось 15 старообрядческих деревень и 2 монастыря. А в тридцатых годах XVIII века основан очередной Городницкий Монастырь.
В первой половине XVIII века Ветка являлась как бы духовной столицей всех русских беглопоповцев, Только тут находился средневековый антиминс, и поэтому только тут можно было отправлять полную Церковную Литургию среди старообрядцев. По своей значимости религиозного влияния, собраниям старинных книг и икон, а также мастерскими по переписыванию книг и иконописными мастерскими, Ветка могла сравниться с Выговско- Лексинским обществом беспоповцев (1694-1857). Своеобразным филиалом Ветки было Стародубье, так что в этот период можно говорить об Обществе Ветковско- Стародубском. Значение этого Общества определял литургический круг по старым обрядам, но с участием священников, в то же время в общине выгорецкой надлежало создать отдельный тип общества без участия священников.

Главной заботой ветковцев было получение своей трехуровневой духовной иерархии, так как в результате действий Церкви и государства все сложнее было найти беглых священников и они становились все дороже.
Ветковцы старались найти помощь в этом в Молдавии и Греции, но - безрезультатно. Договорились в этом вопросе за посредничеством Леонтия Федосеевича Попова - Парамонова с беспоповцами, которые осели в большинстве своем в Стародубье, а в первую очередь с предводителями поморцев, которые действовали в их обществе Выго-Лексинском. Согласились делигировать на Ближний Восток выгорецкого киновиарха Андрея Денисовича Вторушина - Мышецкого (1674-1730), начетника Михала Ивановича Вышатина. Эта миссия закончилась безуспешно, т.к. начетник умер в Палестине в 1732 году, в это время ветковцы в 1731 году, с ведома и действенном участии Халецких решили обратиться со специальным прошением к Патриарху Константинопольскому, в котором просили освятить им епископа. Мотивировали свою просьбу тем, что на Руси отступили от правдивой веры. Очень акцентировали участие царя (1682-1725) Петра I в Церкви, владеющей Синодом (1721) на месте Патриархата. Старания не увенчались успехом.
В прошении ветковцев появилась и тема правового основания их нахождения на территории Речи Посполитой. Информировали Патриарха, что когда появились на польских территориях, то прибыл к ним посол Полтиев, а затем епископ римскокатолический Анцута и они, что касаемо старообрядцев, не обнаружили никакой ереси. Ветковцы утверждали, что от Короля польского нам письмо дано, что хранить нас будет от нападков иезуитов и других католических миссионеров и позволит исповедывать свободно свою веру. По мнению ветковцев, благодаря этому великорусских людей по всей Польше населишася премногое число.
Пётр Михал Полтеев, выполняя поручение Короля и сейма в 1690 году по вопросу приграничного спора между Халецкими и Красинскими, был королевским секретарем и инквизитором. А одновременно писарем и судьей апостольской столицы. Вторым его заданием было исследовать с точки зрения христианских канонов веры прибывших москалей.
Таким Анцутой мог быть один из вильнюсских епископов, суфраган с 1710 , а коадъютор с 1717 года, Матей Юзеф Анцута (Матвей Иосиф) (ок. 1650-1723) , или его брат суфраган от 1723 года, Ежи Кажимеж (Юрий Казимир) Анцута (1650-1737).
Вышеупомянутые личности при ближайшем рассмотрении старообрядцев решили, что те не представляют опасности для Костела Римско-католического и Речи Посполитой. Были рассмотрены догматические основы их веры. А прежде всего были оценены стороны политические и экономические от поселения раскольников.
Польский король Ян III Собеский на случай интервенций царя брал под защиту древлеправославных, но только на территориях Речи Посполитой и, одновременно, защищал являющихся свидетелями сего, староверов. Тем самым король защищал от насильственного ререхода в иезуитство людей греческого древнего закона, коими и считал старообрядцев.

Лучшие условия жизни, в том числе и религиозной, подаренные старообрядцам владельцами польских земель на фоне притеснений в России, а также в результате различных религиознах репрессий (с указа царя Петра от раскольников взымалась двойная поголовная; проводилась их регистрация, преследуя укрывшихся; принуждали к сбриванию бород; наказывали за ношение специальных одежд; запрещали свободную продажу вина; часто забирали в рекруты и главное - сжигали или забирали предметы религиозного культа). Все это склонило старообрядцев к дальнейшей эмиграции на территорию Речи Посполитой. Много повинностей на раскольников было наложено архиепископом Нижегородским и Алтырским Питиримом (1665-1738), которого царь Петр назначил главным миссионером среди раскольников из-за факта, что тот в молодости был старовером.
Эмиграция в Ветку стала более интенсивной после 1721 года. Когда царские власти вместе с синодом усилили репрессии против староверов. Раскольники убегали на территорию юго-западной Украины (Подоле), на Буковину а также в Бессарабию, входящую в состав Молдавии, тогда зависящей от Турции. Поддерживали связь с Веткой, создавая все более широкое общество поповцев. Это не было выгодно царским властям, так как раскольники часто общались с единоверцами в России, поддерживая их в противостоянии синодальной церкви. Часто их использовали другие государства для разного рода политических интриг (эти игры вела не только Турция но и польская политическая эмиграция).
Перепись 1764 года по именам называла 32 лица духовных (священники и монахи) живших в районе Ветки. Они были главным образом из Москвы, Мурома, Боровска, Белева, Климова.
В более поздний период владельцами восточно-полеских земель, на которых осели староверы, был князь Альбрехт Радзивилл, который получил эти земли после брака с Анной Халецкой (Косицкая и Тарасовка), а после 1775 года русский граф Петр Александрович Румянцев-Задунайский (слободы Вылева, Новый Крупец, деревни Степановка или Дубовый Лог, Марьино, Городина, Нивки). В 7 км от Ветки на землях князя Чарторысского основан Боровицкий монастырь. В последнем двадцатилетии XVIII века в Гомельском повете проживало 12457 древлеправославных.

Две выгонки из Ветки
Массовые побеги крестьян из России привели к тому, что имения начали стремительно пустеть, так как некому было работать. Российское правительство, обеспокоенное экономическими проблемами, к которым привела эмиграция, начало усиливать репрессии в отношении крестьян, но это дало обратный результат. Царица (1730-1740) Анна Иоановна (1693-1740) в начале своего правления 1732 и 1734 - выдала четыре манифеста, в которых призывала эмигрантов из Речи Посполитой и Турции к возвращению, обещая им амнистию. Когда манифесты не дали ожидаемых результатов (до 1 июля 1734 года вернулось только 656 семей), было решено при помощи силы ликвидировать главное зло - Ветку, где уже действовал полученный старообрядцами епископ Епифаниуш. Ликвидировать Ветку убеждал Перта I еще в 1715 году преследователь старообрядцев Архиепископ Нижегородский и Алтырский Питирим (1665-1738). Однако царь, остававшийся под влиянием своего главного советника, сторонника и друга старообрядцев, князя Александра Даниловича Меньшикова (1673-1729), не хотел на это соглашаться. 31 июля 1734 года царица утвердила решение Кабинета Министров о принудительном возвращении беглых из России.

В апреле 1735 года царское правительство при содействии генерал-губернатора Вейсбаха, воспользовавшись хаосом, который царил в Речи Посполитой после смерти короля (1697-1706 и 1709-1733) Августа II (1670-1733) и используя свои войска, которые дислоцировались тогда на территории Польши, велел стародубскому полковнику Якову П. Сатинову очистить Ветку при помощи пяти полков. Московские старообрядцы предупредили ветковцев о планах властей, поэтому многие из них заранее переместились в Волынь, Подолье, в Молдавию в Волощино и в Добрудж. Большинство, однако, не верило в возможность суровых репрессий даже тогда, когда российские солдаты уже перешли границу. Ветковцы указали им неверное направление, сказав что те ушли в направлении Белой Церкви в Украине.
Ветку и другие поселения старообрядцев находящиеся недалеко от Гомеля неожиданно окружили 1 апреля 1735 года. А затем вместе с церковью и монастырем - сровняли с землей. Тогда депортировали 13 942 человека в Забайкалье, в Бурятию. Заселяя их в большинстве в Верхнеудинском уезде, получили с тех времен прозвище семейные потому, что активно поддерживали семейственность, в отличие от местных племен. Часть ветковцев, в основном монахов, поселили в местах их прежнего размещения. Священников запирали в различных православных монастырях. Это была первая ветковская выгонка.
Не всех удалось выселить, многие из старообрядцев сбежали. Именно уцелевшие, в 12 км от Гомеля, среди девственных дубовых лесов и болот с трясиной, опоясанный реками Сожа и Упить, основали монастырь, названный по имени основателя Лаврентьева (Лаврентьевский скит).
Некоторые старообрядцы после того, как покинули леса, направились на север и осели в уездах: Витебском, Суражском,Невельском, Лепельском.

Первая выгонка из Ветки привела к тому, что дьяконовцы начали играть более важную роль среди поповцев обосновавшихся в Речи Посполитой и недалеко от границы, в Стародубье.
Ветковцы, побуждаемые царскими посланниками и помня о угрозе первой выгонки, приняли участие в обсуждении возможностей возвращения в Россию. В сентябре 1754 года иегумен монастыря во имя Погрова Божьей Матери, Николай с братством и войт ветковских обывателей, Герасим, написали челобитную, которая при посредничестве Киевской Канцелярии была доставлена в Правительствующий Сенат 18 ноября 1754 года. Авторы челобитной утверждали, что призыв вернуться в Российскую Империю принят был ими с открытым сердцем, но они боятся ущемления со стороны Правящего Священного Сенода. Просили, чтобы по возвращении на родину им было разрешено иметь монахов, свяшенников и отшельников, которые бы проводили древлеправославные обряды. Эта супилка вызвала в руководящих кругах дискуссию вокруг раскольничьей веры. Киевский губернатор И. И. Котюрин, высказываясь относительно высланного в Петербург документа, выразил убеждение, что стоит разрешить староверских священников. Добавил, что ветковцы хотели бы в России построить два монастыря, мужской и женский и хотя бы каплицу, если церкви строить нельзя. Утверждал, что тогда тысячи ветковцев вернулись бы в Россию. Подобную точку зрения выразила и Коллегия Иностранных Дел в подписанном 18 января 1755 года канцлером Алексеем Петровичем Бестужевым-Рюминым (1693-1766) и вице-канцлером Михаилом Илларионовичем Воронцовым (1782- 1856) в позиции высланной в Правящий Сенат: "Значительно лучше будеть если беженцы раскольничей веры вернутся в нашу Империю и будут платить налог у нас, чем останутся в чужой стране и доходы от них пропадут(,) а может им, осёдлым в России позволить служить церковные обряды опираясь на старые книги(...), когда им сверху приказать и контролировать, чтобы иных людей в свои забобоны не привлекали".

Рассматривавший проблему коллежский советник А. А. Яковлев, возглавлявший Комиссию по вопросам новой политики по отношению к раскольникам не взял во внимание эти предложения и в заключении от февраля 1755 года указал, что если у раскольников будут свои священники - это принесет еще большее зло, ибо раскол размножится, потому что эти «как бы священники» и монахи склонять будут к своим заблуждениям не только тайно, но и явно. В результате появившийся из этих мнений манифест от 4 сентября 1755 года царицы Елизаветы Петровны Романовой о возвращении русских подданых из Польши и Литвы, в отличие от манифеста царицы Анны Иоановны, не обязывал к возвращению к правящую Церковь, но и в возвращении к восточному пути не оговаривал религиозные нюансы. Ветковцы, для которых именно эти религиозные нюансы были самыми важными, не решились вернуться в Россию.
Не прошло и двух лет как в регионе Ветки стали появляться старообрядцы, а спустя пять лет она насчитывала столько же жителей, как и перед первой выгонкой. В 1759 году Коллегия Иностранных Дел констатировала, что депортированные на места пребывания «не только вернулись назад в Польшу, но и других с собой забрали».
Не ослабла забота, которой одаривали старообрядцев владельцы Ветки, благодаря которым своей активностью в купечестве и трудолюбием в земледелии старообрядцы приносили значительную часть доходов. Служили им и в обороне. Когда князь Радзивилл наслал на приграничные земли Халецких вооруженных белорусских крестьян, старообрядцы стали в защиту интересов своего пана и после острой стычки прогнали нападавших, победив их.

В 1758 году старообрядцы возвели и освятили новую святыню во имя Покрова Богородицы, рядом с которой восстановили два монастыря: мужской и женский, насчитывающие вместе около 1 200 человек. Возросло колличество дьяконовцев, которые на расстоянии 6 миль от Ветки получили от князя Чарторысского местечко Боровице, где возникло несколько их монастырей. Найболее известный был Пахомиевский. Вокруг монастырей стали расти слободы, в которых все чаще стали обосновываться федосеевцы. Старый обряд соединял разные согласия. Но все чаще густонаселенные ветковские слободы чувствовали проблему с продуктами, тем более, что земли восточного Полесья не были очень плодородными, а устаревшие методы земледелия еще больше их истощали. Очень притягивала соседская, имевшая лучшие замли, Малороссия.

В 1760 году к гетману Кириле Григорьевичу Разумовскому прибыл посланник ветковцев Иван Яковлевич Аленков с информацией, что старообрядцы хотели бы осесть в Малороссии, если получили бы землю. Гетман попросил удостоверяющую бумагу и так 14 августа 1762 года появились у него два монаха с посланием от игумена Лаврентиевской пустоши Досифея с братством, монаха этой же пустоши Филарета и монаха из ветковского монастыря Фиедосия с подписями жителей слобод: Еремиевой, Грабовки, Лукьяновки, Нивок, Новых Чурович.
Просили о возможность такого образа вероисповедания, как была у их предков. Гетман, отправляя просьбу к Управляющему Сенату, просил разрешить выполнить эти просьбы» хоть строительство церкви и будет уступкой болезненной, но для того чтобы привлечь к переселению (в Малороссию) это было бы полезно». Судя по всему это решение не было принято, но возможно повлияло и 29 января 1762 года Петр III издал указ, в котором и сарообрядцем гарантировал свободу вероисповедания. Его последовательница продолжила эту политику.

Выданный царицей (1762-1796) Екатериной II (1729-1796) в 1762 году компромиссный указ стал поводом возвращения определенного числа ветковских поповцев в Россию. Поселили их в Нижнем Поволжье на реке Иргиз в Саратовской губернии, где в результате появился очередной важный центр поповцев. Для мест переселения старообрядцев даны были губернии: Сибирская(около Тобольска) , Астраханская, Оренбургская, Белогородская.
Но несмотря на результаты, царица издала распоряжение Сенату в августе 1763 года, на основании которого русским войскам было велено пересечь польскую границу, если возможно незаметно, и снова ликвидировать Ветку.

В 1764 году, генерал- майор Й.Маслов с двумя полками совершили вторую ветковскую выгонку. Депортировали около 20 000 старообрядцев. Их дорога шла через Калугу, Забайкалье и Алтай. Там получили прозвище поляки. Депортированым дали право государственных крестьян. Многим старообрядцам удалось сбежать до депортации в соседний Рогачевский уезд, откуда многие двинулись далше до Москвы, создавая уже тогда основу поповского центра на Рогожском Кладбище. Около 1200 ветковцев эмигрировало в Латгалию, где спустя какое-то время из-за отсутствия священников приняла позицию беспоповцев. Имела место миграция на Подолье, Буковину, Бессарабию и в Нижнее Поволжье. Вторая выгонка была частью большой, длившейся с 1764 до 1768 года, депортации старообрядцев с правобережной Украины.

Ветка, хоть и спустя каое-то время, вновь была заселена старообрядцами, но перестала быть важным религиозным центром и функционировала только как богатый торговый городок, тем более, что государство стало рассматривать раскольников как купцов. Роль центра переняла община стародубских старообрядцев, куда по инициативе бургомистра старообрядца Алексея Хрущева в 1735 году в Святск перевезена была ветковская церковь во имя Покрова Богоматери. По дороге плот с церковью затонул в Сожи и нужно было ее с немалыми усилиями достать. Уничтожено было много икон, книг, литургических ценностей и в конце концов утрата епископом последних. Это стародубовские дьяконовцы со старопоморцами созвали Московский собор 1765 года, котороый снова занялся вопросом возрождения духовной иерархии. К сожалению отцы на соборе не пришли к общему решению. С этого момента датируется расхождение поповцев и беспоповцев из переселенных ветковцев.
Рядом с Стародубьем ведущую роль в поповщине стали играть монастыри на Иргизе в Саратовской губернии.

В 1772 году Ветка давала место укрытия своему единоверцу Емельяну Ивановичу Пугачеву (1772-1755), будущему предводителю крестьянского восстания в 1773-1775 годах.
Эмигранты из Ветки, пользуясь разрешением царицы Екаткрины II и разрешением указа с 1762 года о возможности записаться в купечество, в 1771 году основали новый религиозный центр на Рогожковском Кладбище в Москве, в народе называемым Рогожей. Очень быстро это общество стало доминирующим среди стародубского, керженского и иргизского, а после принятия решений Белокринитской иерархии- целой поповщины. Таким образом Ветка как центр старообрядчества- духовного и идеалогического- выходящая из Москвы, отдала первенство Москве в пространстве старой веры.

От 1722 года, Ветка после I раздела Речи Посполитой принадлежала Российской Империи. В 1880 году на 5 982 жителя приходилось 2 548 евреев, 2 111 старообрядцев, 1 320 новоправославных, 12 католиков и один единоверец. В этот период существовала новоправославная церковь и старообрядческая моленная (год строительства 1883) и 8 божниц. Город был центром гмины, была народная школа, почта, амбулатория. Каждую неделю в городе был рынок, а два раза в год ярмарка. Ветка как центр торговли ослабла, когда через Гомель, находящийся в 22 км провели железную дорогу Минск-Киев. После либерального манифеста 1905 года в Ветке были построены две деревянные церкви беглопоповцев: во имя Покрова Богоматери и во имя Святой Троицы, но к сожалению они были уничтожены во время советского периода.

В 1919 году Ветка вошла в составе территорий СССР. В 1925 году Ветка получила статус города. В 1926 году город был присоеденен к БССР. С 18 августа 1941 года и до 28 сентября 1943 Ветка была под окупацией гитлеровских войск, которые расстреляли 656 жителей.

Главныя верования, общия всем раскольникам, следующия: должно верить и совершать службу Богу по старым книгам, а не по новым. Новыя книги, изданныя патриархом Никоном и после него, исполнены заблуждений и заключают в себе веру испорченную, новую, которая может привести только к вечной погибели. В частности, - важно, согласно с старыми книгами и вопреки новым, произносить имя Спасителя Иисус, а не Иисус; креститься двумя перстами, а не тремя; употреблять «сугубую аллилуию, а не трегубую»; осьмиконечный крест, а не четвероконечный; совершать литургию на седми просфорах, а не на пяти; творить крестный ход по солнцу, а не против солнца и проч. Впоследствии к мнимым отступлениям русской церкви от правоверия раскольники отнесли все новые обычаи, вовсе некасающиеся веры, каковы курение и нюхание табаку, празднование нового года в 1 день января, употребление немецкаго платья, италианскаго пения и живописи, бритье бороды и усов, анатомирование и бальзамирование мертвых тел и многое подобное».

«В настоящее время поселения старообрядцев разбросаны в различных местностях Белоруссии, но наиболее густо они живут в Витебской и особенно в Могилевской губ. Так, в Витебской губ. их насчитывают более 100.000 душ; большинство их живет в Режицком и Двинском уездах. Старообрядцы этой губернии принадлежат преимущественно к двум сектам – филипповцев и федосеевцев . Могилевская губ. – старинное гнездо старообрядства; здесь они живут в Гомельском, Сенненском, Рогачевском и Могилевском у.у., а в остальных – небольшими группами. Они принадлежат к поповщинской секте по преимуществу. Могилевские старообрядцы делятся на ветковское согласие (или ветковщину ) и епифаньевщину ; оба согласия очень мало отличаются друг от друга. Ветковцы перекрещивали всех переходивших в их согласие, в том числе и попов; впрочем впоследствии они стали довольствоваться, при переходе в их согласие, чтением молитв от осквернения»

Староверские молельные дома,Иконы, книги, крюковое пение. Лестовка. Единоверие.

«З а н я т и я и п р о м ы с л ы. Занятия и промыслы старообрядцев чрезвычайно разнообразны. Среди старообрядцев мы видим богатых купцов, ведущих торговлю на сотни тысяч рублей хлебом, солью, лесом* (*Так напр. в м. Ветке, Гомельскаго уезда.); крупных торговцов скотом и лошадьми; мелких торговцов разнаго рода; судовщиков, занимающихся фрахтом; лоцманов, извозщиков, плотников, каменщиков, красильщиков и других ремесленников, отправляющихся в отхожие промыслы; огородников, садоводов, и наконец, земледельцев. Предприимчивые, энергические, смышленые, они хватаются за все, чтобы зашибить копейку. Один красильщик, раннею весною ушедший в заработки, чрез три месяца писал о себе домой; приводим это письмо, сохраняя его орфографию: «любезнейшии радители батюшка и матушка ниско вам кланяюсь до земи и прашу мир благословения во веки нерушимаго и о себе извещаю што нахожусь вгороде одесе вприкащиках подрятчика по строительной части палучаю 65 рублев вмесяц и 5 рублев на чай до зимы, а зимой хозяин обещал место предоставить вприкащиках у свово брата вмагазине красным товаром ксенокосу неждите наймите рабочих благо недороги пасылаю денег 75 руб. делов хороших здеся много по сему писму атпишите о своем здоровьи и всели благополучно в город в Одесе 1 гильдии купцу Ивану Ивановичу Тихонову на дерибасовую улицу спередачей Маркел Фомину».

Таким образом простой мастеровой делается прикащиком у купца и чрез десять, пятнадцать лет, скопив деньжонок и приобретя опытность, сам принимается за какую нибудь торговлю или делается подрядчиком, когда смекает, что есть «дело подходящее».

Предметы торговли старообрядцев различны. Главная и крупная торговля хлебом, солью и лесом производится ветковскими купцами на большия суммы; хлеб разнаго рода, в особенности пшеница, закупается в южных и сбывается в средних и северных губерниях России и за границу; соль покупается тоже на юге и сбывается в средней полосе России; лес закупается в северных и средних губерниях и сбывается: корабельный – за границу, а прочий – товарный – в южной России. Второстепенные торговцы хлебом закупают его в Киевской губернии, в Ржищеве и на других пристанях по Днепру, и потом доставляют его вверх по Днепру же; часть, затем, продают в Могилеве, а остальной ссыпают в м. Шклове в собственные или арендованные на берегу реки амбары и продают потом приезжающим с подводами мелким купцам – евреям <…> Ландварово-Роменская железная дорога в настоящее время много изменила направление хлебных грузов, которые большею частию отправляются по рельсовому пути, и только небольшая часть идет водяным путем до Шклова.

Некоторые из старообрядцев торгуют скотом, который закупают на юге на базарах и ярмарках и если это бывает летом и скот приобретается достаточно выкормленный на подножном корму, то в прежнее время, тотчас по покупке, гнали его по скотопрогонным трактам в Петербург, а ныне, по закрытии этих трактов, везут его по рельсовому пути; если-же скот покупается худой, неоткормленный, то скотопромышленники ставят его на барду (от трех до шести месяцев), которая арендуется ими на винокуренных заводах; затем скот продается на месте или в Петербурге. Лошадьми торгуют, закупая их на юге из табунов и заводов и отправляя для продажи в Ригу, Петербург, Москву и на ярмарки.

Более мелкие предметы торговли составляют: разнаго рода соленая и свежая рыба, сало, сальныя свечи, конопляное и подсолнечное масло, а также экипажи, повозки, сани, изготовляемые в зимнее время по слободам и развозимые потом по городам и ярмаркам.

Разнообразны также и промыслы старообрядцев; назовем хотя некоторые, более распространенные между ними.

а) Промысел судовщиков. В гомельском уезде на пристанях р. Сожа: в м. Ветке, Гомеле, около Белицы, Песковатой, в с. Скитке, Дятловичах и Новых Терешковичах строятся берлины <…> Берлина поднимает от 10 до 12-ти тысяч пудов груза и делает за лето два, а при благоприятных обстоятельствах и три сплава.

б) Промысел лоцманов, как их называют, «атаманов», на плотах и барках при гонке леса по сплавным рекам и в особенности по Сожу и Днепру; дело «атамана» - распоряжаться рабочими и руководить ими при сплаве леса; атаманы получают в неделю от 7 до 10 рублей.

в) Извоз. Извозом раскольники занимаются преимущественно в гомельском уезде, где значительныя ярмарки (в Гомеле и Ветке) дают к тому средства; промысел этот с проведением ландварово-роменской железной дороги значительно уменьшился, так как прекратилось движение обозов по шоссе между Киевом и Гомелем и по коммерческой дороге между Гомелем и Ромнами. – Некоторые старообрядцы занимаются извощичьим промыслом по городам (в Гомеле, Могилеве), содержа для этого легкие экипажи: коляски, дрожки, сани. Городской извощик зарабатывает в день средним числом рубля три.

г) Плотники, каменщики, красильщики и другие мастеровые отправляются в отхожие заработки, преимущественно в южныя губернии, и зарабатывают от 100 до 150 руб. и более на человека.

д) Огородничеством раскольники занимаются не только на собственных огородах, но и на землях, которые берут в аренду при городах и значительных местечках. За десятину удобренной земли под огород платят в лето от 20 до 40 р. Главный доход получается от капустной разсады, огурцов, капусты и луку; доходность обусловливается опытностью огородника, величиною огорода и степенью урожая овощей. Некоторые огородники, более других посвятившие себя этому занятию, получают годоваго дохода до 300 руб., другие менее.

е) Садоводство и аренда фруктовых садов у землевладельцев. Садоводством в значительных размерах занимаются преимущественно старообрядцы гомельскаго уезда. В предместьи г. Гомеля Белице и в окрестных слободах у старообрядцев есть сады, которые дают дохода за лето до 800 руб.; в садах некоторых старообрядцев имеются так называемыя «школы», т.е. разсадники, в которых находится по несколько тысяч прививков. Эти молодыя деревца (от 2 до 4 лет) осенью выкапываются и развозятся по другим уездам губернии, а иногда и в соседния губернии для распродажи. За деревцо, с посадкою на место и «с подсадкою», т.е. с условием, если деревцо «не примется» и засохнет, в следующем году посадить новое, платят от 50 коп. до 1 руб. 50 коп. и дороже, смотря по величине деревца и качеству сорта. Нкоторые старообрядцы занимаются арендою фруктовых садов у землевладельцев; в Могилевской губернии встречаются сады, за аренду которых платят в лето по 2000 руб. Фрукты с таких больших садов сбываются в Москву, Петербург и друг. города.

ж) Земледелие. Значительное число старообрядцев занимается земледелием. Живя среди кореннаго белорусскаго населения, старообрядцы держатся местной трехпольной системы хозяйства, имеют те же сельскохозяйственныя орудия и засевают те же роды хлеба: рожь, ячмень, овес, гречу и проч.; только в сеннинском и могилевском уездах и в слободе Новой Мильче, гомельскаго уезда, старообрядцы занимаются также и посевом товарнаго льна. Так как старообрядцы держат, сравнительно с белорусскими крестьянами, много скота, то их поля хорошо удобряются и дают лучшие, сравнительно с крестьянскими, урожаи. Вообще старообрядцы стараются иметь скот лучшаго качества; лоади у них более рослыя, хорошо кормленныя; упряжь ременная, прочная, исправная; поля обрабатываются более тщательно, чем у белоруссов-крестьян. В рабочую пору старообрядцы помогают друг другу и потому работы спешныя, нетерпящия отлагательства для каждаго часнаго хозяйства, исполняются общими силами; в особенности это бывает у занимающихся посевом товарного льна – при выборке льна, мочке и проч. Лен засевается старообрядцами не столько на собственных землях, сколько на арендуемых у соседних землевладельцев.

Все староверы были чиншевиками. Используя относительную свободу в перемещении и в занятиях, они активно занимались торговлей, промыслами и предпринимательством. Среди них значительно чаще, чем среди православных, встречались зажиточные, а временами и богатые крестьяне. Так, в 1829 г. крестьянин Кравченко (старовер) из села Камень Гомельского имения Румянцевых жаловался С.П.Румянцеву, что «бродягой Корнеем Сидоровым у него похищено 20 000 руб.». Такая денежная сумма была равна 20 годовым окладам главного управляющего Гомельским имением в это время.

«Большая деревянная изба срублена по-великорусски, с косящатыми окнами, украшенными резьбой великорусских образцов; высокий тесовый забор окружает весь двор; ворота и калитка облицованы затейливой резьбой; на воротах восьмиконечный крест. За забором виднеются хозяйственныя постройки, амбары, сараи, столь же основательно сделанные. Неизменная принадлежность двора – колодезь. Двор усыпан песком, кругом чистота, необычная для коренных жителей края; за двором виднеется фруктовый сад. Это – жилище великоруса-старообрядца.

Богатый старообрядец устраивает свой дом на русский купеческий лад. Его дом состоит из нескольких комнат, хорошо обставленных мягкою мебелью. В доме устраивается отдельная «молельня», вся уставленная, за исключением задней стены, образами в богатых окладах; в углу постоянно теплится лампада. В сельских поселениях дворы старообрядцев более подходят к крестьянским, хотя всетаки резко выделяются своим великорусским типом, размерами, резными карнизами, наконец разделением дома на две половины – жилую и чистую; в жилой, сходной по устройству с белорусской избой, живет семья, занимаясь хозяйственными работами. В чистой половине – пол крашенный, столы, стулья, голландская печь и в углу двухспальная кровать, завешанная коленкоровым или ситцевым пологом. В комнате разставлены сундуки с ценным платьем и вещами. Здесь помещаются хозяин и хозяйка. Эта же комната служит для приема гостей. В обоих помещениях много икон, особенно в чистой комнате. Везде чистота и опрятность безукоризненная. Следует добавить, что великорусская баня является неизбежной принадлежностью старообрядческого двора.

Вообще великорусы-старообрядцы совершенно не сливаются с белорусами, и как в языке, так и во всем домашнем обиходе твердо держатся своей национальности. Городские купцы и ремесленники носят длиннополый кафтан, двубортный жилет, наглухо застегнутый, шаровары суконные, плисовые или бумажные – в сапоги, наконец картуз на голове.

Одежда великорусов-крестьян состоит из русской рубахи, ситцевой или холщевой, носимой на выпуск, широких шаровар и поддевки без рукавов. Одежда женщин, как горожанок, так и поселянок, одинакова: оне носят сарафаны из материи ярких цветов; на голове – небольшие шелковые платочки, зимою – шубки на заячьем, беличьем или лисьем меху, или меховые салопы. Девушки не носят сарафанов, заменяя их белой рубашкой, юбкой и передником, не покрывают также головы, заплетая волосы в одну косу. И в пище старообрядцы сохранили свои привычки: щи, квас и чай являются любимыми предметами потребления. Впрочем в постные дни чай пьют с медом, так как сахар считается скоромным кушаньем, потому что он очищается золою из пережженных костей. Употребление табака, курение и нюханье его строго воспрещается. При этом нельзя не отметить у старообрядцев одной очень симпатичной черты: они очень мало употребляют спиртных напитков, а многие и вовсе не пьют.